— Следующий шаг в чем?
— В деле Дабни.
— Декер, ты что, не услышал, что сказала эта женщина? Мы отстранены от дела.
— Я услышал, как кто-то из РУМО заявился сюда и сказал сотрудникам ФБР, что они отстранены от дела. Я не слышал, чтобы это сказал нам кто-то из ФБР.
Богарт начал было что-то отвечать, но промолчал.
— Росс, думаю, Декер прав, — сказал Миллиган. — Одиннадцатое сентября, но только в гораздо более страшном виде? Наша задача — защищать Соединенные Штаты. Если Бюро не будет участвовать в таком серьезном деле, тогда чем, черт возьми, мы вообще занимаемся?
— Я тоже так считаю, — добавила Джеймисон. — И могу лишь сказать, что эта женщина мне ну ни капельки не понравилась.
— Не могу сказать, что мне понравилась она или то, что нас вышвырнули из дела, которое произошло буквально под носом у Бюро, — проворчал Богарт. — Если ставки настолько высоки, мы можем двигаться дальше, но только делать это нужно будет осторожно. Один неверный шаг — и у нас будут неприятности. А это никому не поможет.
Декер встал.
— Ты куда? — спросил Богарт.
— Искать потрепанную «Хонду».
Глава 17
— Амос, я тоже всегда тебя прикрою.
Они с Джеймисон сидели в ее машине.
Упираясь коленями в приборную панель, Декер повернулся, чтобы посмотреть на свою подругу.
— Знаю. Ты уже говорила с Мелвином?
— Я оставила сообщение. Ответа пока что не было. Что ты думаешь о Харпер Браун?
— Судя по всему, у нее хорошо получается то, чем она занимается.
— Что именно?
— Нести всякую чушь.
— То есть ты ей не веришь?
— Она работает в разведке. Эти люди обучены лгать и выдавать ложь за правду. Очевидно, они проходят то же обучение, что и политики.
— Значит, если Браун лжет, это усложняет и без того запутанную ситуацию.
— Да, совершенно верно.
— Но с какой стати ей лгать?
— Возможно, она не совсем лжет. Быть может, Дабни действительно продавал секреты. Быть может, он действительно был заядлым игроком. Однако насчет причины убивать Беркшир — это какая-то ерунда.
— Но ведь Дабни был смертельно болен. Быть может, он принимал какие-то сильнодействующие препараты. Быть может, опухоль затронула его мозг.
— А может быть, Алекс, правда лежит совершенно в другой стороне.
Расстроенная Джеймисон снова сосредоточилась на дороге.
— Как мы собираемся искать «Хонду» Беркшир? — натянуто спросила она.
— О существовании этой «Хонды» мы слышали всего от одного человека. То есть это означает, что мы снова едем в школу.
— Ты имеешь в виду Вирджинию Коул, директрису?
— Да.
— Но она сказала, что просто как-то раз видела, как Беркшир приехала в школу. Неужели ты думаешь, она запомнила номер?
— Я сильно в этом сомневаюсь.
— Отлично, тогда что ты задумал?
— Я намереваюсь пообщаться со свидетелем.
Джеймисон продолжала засыпа́ть его вопросами. С каким свидетелем? Что он хочет? Но Декер лишь закрыл глаза и не сказал ни слова.
Когда они подъехали к школе, Амос указал на двери, где были установлены камеры видеонаблюдения, направленные на стоянку.
— Черт! — выругалась Джеймисон. — А я их не заметила.
— Сейчас такие есть почти во всех школах, — сказал Декер. — А кое-где на входе установлены металлоискатели. Вооружены охранники, вооружены учителя, вооружены ученики. Добро пожаловать в систему образования двадцать первого века!
Они переговорили с Коул, и та проводила их в кабинет, где размещался технический персонал. Один из сотрудников достал из камер видеонаблюдения отснятые записи и вывел их на экран компьютера.
— Вы не помните число, когда видели, как Беркшир приехала на «Хонде»? — спросил у Коул Декер. — Хотя бы приблизительно.
Директриса задумалась.
— Где-то в последние две недели. Это было утром, около половины восьмого.
Оператор нажал клавиши, затем сказал:
— Я ввел временны́е параметры. С помощью вот этих клавиш вы можете просматривать отдельные кадры.
— Спасибо, — сказала Джеймисон.
Декер уселся за компьютер.
— Вы, случайно, не знаете, известно ли что-нибудь относительно похорон Анны? — спросила Коул.
Амос ничего не ответил.
— К сожалению, мы не располагаем такой информацией, — поспешно сказала Джеймисон. — Все дело в том, что мы не смогли разыскать ее родственников. Вы, часом, никого не знаете?
— Нет, Анна никогда не рассказывала о своей семье. В бланке заявления об устройстве на работу есть графа о том, с кем связываться в экстренных случаях. Анна оставила ее незаполненной. Если честно, она никогда не говорила о своем прошлом. По крайней мере со мной. Я могу дать вам имя одной учительницы, которая, возможно, скажет вам больше. Сегодня ее нет в школе, но я попрошу, чтобы она с вами связалась.