— Адам сказал, что у него был брат, — медленно произнесла я. Меня окатило воспоминание. — Во время нашей первой встречи Адам сказал, что у него был брат.
Он сказал, что его брата никогда не заботила школа, что он предпочитал проводить время на природе.
Совсем как я.
— Знаешь, что я думаю, Тэсс? — спросил Кейс, опуская фотографию. — Думаю, мой младший сын познакомился с Айви в учебном лагере. Думаю, они были молоды и глупы, а возможно, даже влюблены. Таким уж был Томми. Он отдавался чувствам.
Был, — глухо подумала я. — Таким уж был Томми. Прошедшее время ударило меня едва ли не с физической силой.
— Я говорил ему не идти на службу. Говорил поступить в колледж. Он мог бы стать офицером — но он не послушался, — Кейс провёл рукой по волосам. — Адам считает, что я оттолкнул Томми. Что своим запретом я подтолкнул его к армии. Томми погиб. Я потерял обоих сыновей, — предложение создателя королей становились всё короче. — А потом появилась Айви.
Отец Адама — отец Томми — принялся измерять комнату шагами. Я наблюдала за ним, чувствуя себя так, словно наблюдаю за самой собой. Я смотрела на Адама, гадая о том, было ли во мне что-то от него. Но теперь я знала.
Это был не Адам.
Это никогда не был Адам.
— Должно быть, Адам знал, что Томми с кем-то встречался, — чуть громче произнёс Кейс. — И каким-то образом он узнал о тебе.
Обо мне. В моём мозгу осколки сложились в единое целое. Всё это время Адам смотрел на меня так, словно я напоминаю ему о ком-то — я считала, что напоминаю ему об Айви.
Но что, если я ошибалась?
Что, если когда он кричал на меня, когда говорил, что семья не сбегает в сложные времена — что, если в эти моменты я напоминала ему его брата?
Его мёртвого брата. Я столько всего потеряла за несколько прошлых недель: дедушку, мой дом, мою личность, тех, кого я считала родителями, Айви. Однажды на уроке английского я читала стих о том, каково это — достичь высот в искусстве потерь.
Я была в этом мастером.
А теперь — теперь я никогда не смогу узнать своего отца. Я никогда его не встречу, никогда не узнаю, видел бы он во мне свои черты, хотел бы он меня.
Любил бы он меня.
Я не могла здесь оставаться. Я зашагала к двери, понятия не имея о том, что буду делать, когда выйду из этого дома. Я рискнула и проиграла, а теперь я действительно стану сиротой. Томми был мертв, а Айви…
Костас её убьет.
Я пыталась.
— Задержитесь, юная леди, — рявкнул Кейс, когда моя рука опустилась на дверную ручку.
— Почему? — спросила я, оборачиваясь. Мои эмоции застыли между скорбью и притаившейся злостью. — Если бы моим отцом был Адам, я могла бы что-то вам предложить. Но мой отец мёртв. Мертвецы не выигрывают выборы.
Всем плевать на то, что у мертвого мужчины есть внебрачный ребенок.
Мой отец мёртв. Эти слова причиняли мне боль. Я видела его всего раз, на фотографии, но мне было больно. Айви может умереть. Я не спасла её.
Всего раз в жизни я хотела кого-то спасти.
— Не важно, что тебе наговорили Айви и мой сын, — Кейс пересёк комнату и остановился рядом со мной, — я недостаточно бессердечный, чтобы отослать свою единственную внучку.
Его внучка. Его слова звучали почти безумно, словно я была невероятно важна.
Моё сердце сжалось.
— Вы это сделаете? — боясь надеяться на положительный ответ, спросила я. — Вы организуете помилование?
Вы спасёте Айви?
Уильям Кейс — мой дед по отцовской линии — коснулся моего подбородка. Он склонил моё лицо к своему.
— Зависит от того, — сказал он, — сделаешь ли ты то, о чём я попрошу.
ГЛАВА 63
По возвращению в номер Вивви я рассказала остальным заключенной мной сделке и принялась ждать. Наконец, Ашеру пришло сообщение от сестры. Не произнеся ни слова, он включил новости.
На телевидение симпатичная азиатская журналистка глядела прямо в камеру. Её волосы развивались на ветру.
— Повторяю, я нахожусь у Монумента Вашингтона, который окружает ударная группа. Насколько мы знаем, здесь удерживают заложника, — камеру перевели на оцепление, за которым собрались две дюжины вооруженных до зубов людей.
— Айви, — прошептала я. Она должна быть в порядке. Должна. Ты должна с этим справиться, — свирепо подумала я. — Ты должна, Айви. Я не прощу тебя, если ты не выживешь.