Внезапно почувствовав холод от страха и собственных осуждений, она оттолкнула его. Марк отпустил Хилари и наблюдал. Его глаза потемнели, в них нечего нельзя было разглядеть. Руки дрожали, пока она поправляла волосы. Она потеряла резнику, которая наверняка была под Марком, но не хотела здесь оставаться, чтобы её найти.
– Я... – начала Хилари, а затем замолчала.
Что она собиралась сказать? Как она могла объяснить, что облажалась?
Что Бебе сказала прошлой ночью? Мы всё, чёрт побери, одинаковы.
Хилари закрыла глаза. Она не могла этого принять. Она не может быть, как её мама, тётя или Бебе.
– Извини, – сказала Хилари, а затем убежала в дом.
***
Дерьмо. Что только что, чёрт возьми, произошло?
Марк сидел и смотрел, как скрылась Хилари. Женщины обычно не убегают, когда он их целует. Они прижимаются, двигаются и снимают всю одежду.
Часть Марка хотела последовать за ней. Но что потом? Это бы стало серьёзнее и тяжелее, разве нет? Что бы он тогда делал? Вёл себя легко и весло после того, как бежал за ней сломя голову?
– Господи, это секретарь Гэвина?
Марк поднял голову, когда услышал голос отца.
– Когда ты пришёл сюда? – спросил он резко.
– Секунду назад. Разговаривал с садовником насчёт деталей вечеринки. Слышал, ты встречаешься с ней, но думал, это шутка.
– Ты не был на концерте прошлым вечером, – сказал Марк, вдруг осознав, что не видел там своего отца.
– Возникли дела в последнюю минуту и пришлось отменить. Элиза не будет возражать, пока получает деньги, – Салазар сел на покрывало и вытянулся, чтобы не помять свой длинный костюм.
Он был единственным человеком, помимо юристов и бухгалтеров, кто носил костюм в Лос-Анджелесе.
– Она не твой тип, ты же знаешь.
Это уже надоело слышать Марку.
– Ты не знаешь, кто мой тип.
– Конечно, знаю. Молодые блондинки с буферами. Все это знают.
– Разве это так очевидно?
Салазар пожал плечами.
– Ты молод и веселишься.
– Уверен?
– А разве нет?
Марк не ответил.
– Если тебе не весело, почему ты это делаешь? – спросил Салазар.
– Ты считаешь это смешным? – спросил Марк задумчиво.
Небольшой мускул дёрнулся на щеке Салазара.
– Я такой, какой есть, Марк.
– Чушь.
– У нас всех есть недостатки. Мы не можем изменить их, просто потому что хотим этого. Это так не работает, – вздохнул Салазар. – Если бы это работало, то мы бы делали всё, что приходит нам на ум. Неважно, как сильно я хочу этого, но мне никогда не покорить Эверест.
– Поэтому ты не развёлся с мамой, чтобы быть с ней?
Салазар хотел было начать, но маска безразличия скрыло его настоящее лицо.
– Ты очень любил Джорджию Лав, разве нет? – спросил Марк.
– Почему ты так считаешь?
– Ты ответил не сразу. И дал Блэйну пять миллионов, – сказал Марк, имея в виду сына отца от другой женщины.
Джорджиа Лав Дэвис была единственной женщиной, за которой Салазар присматривал время от времени. Должно быть, она особенная. Салазар был не из тех, кто помнит о своих бывших. Их слишком много, чтобы беспокоиться о каждой.
– Я действительно забочусь о ней, но она не похожа на женщин, с которыми я встречался. Она могла простить мне все мои недостатки, кроме моей неспособности оставаться верным. Это бы сильно ранило её. Я не мог так с ней поступить.
Марк почувствовал нечто горькое и отравляющее внутри. Он прошёлся по старым и неприятным воспоминаниям, которые он пообещал себе никогда больше не вспоминать.
– Но ты смог так поступить с мамой.
– Твоя мать знала, во что ввязывается, – ответил Салазар, его голос не дрогнул. – Она выбрала выйти замуж за меня, даже прочитав брачный договор. Её адвокат посмотрел его, так что я точно уверен, что она понимала, что это значит.
– Она родила тебе пять детей.
– Это был её выбор. Я никогда не просил столько много. Мне только хотелось сына.
– Ага. Дэйн, которому плевать на всех. Прямо как ты в какой-то степени.
– Марк, – было резкое предупреждение в голосе Салазара.
– А ты разве беспокоишься о ком-то, кроме себя? – Марк поднялся и посмотрел вниз на своего отца, который по-прежнему сидел. – Ты когда-нибудь задумывался, почему у неё пять детей с тобой?
– Конечно, – голос Салазара стал громче и напряжённее. – Она хотела использовать их, использовать тебя, чтобы контролировать меня. Не моя проблема, что она ошиблась. Мы не можем изменить, кто мы есть на самом деле. Поэтому мы живём этой жизнью, а не какой-нибудь другой.
– Это неправда, – ответил Марк. – Мама изменилась. Она улыбалась и проводила время с нами. Теперь нет. Что-то в ней сломалось. Она редко улыбается и проводит время с нами.
– Возможно, она бы чаще улыбалась, если бы ты встречался с наследницей, что она для тебя подобрала. Ты не думал об этом? – Салазар с жалостью посмотрел на него. – Думаешь, что, встречаясь с Хилари... что ты докажешь? Что ты не тот, о ком говорят люди? Что ты лучше меня, потому что можешь измениться?
Его слова были похожи на удар. Марк слушал, напрягшись.
– Не будь осуждающим идиотом. Чем бы ты ни занимался с Хилари, это закончится через три месяца или меньше. А затем ты вернёшься к своим блондинкам с большими буферами, потому что это то, кто ты есть, это то, что тебе нравится, – Салазар встал, его движения были мягкими и элегантными. – Думаешь, твоя мать святая? Я знаю о её любовниках. Но я смотрю сквозь пальцы на это ради семьи. Надеюсь, ты достаточно взрослый, чтобы это понимать, – он поправил запонки и ушёл, оставив Марка поражённого.
Откуда Салазар мог знать о мужчинах матери? Марк знал... но только потому, что случайно наткнулся на одного из них, когда ему было девять. Его мать не узнала, как и её любовник, но Марк понял, что она делает то же самое, что с ней делает отец.
В отличие от Салазара, Кейнлис не убивала время просто так. Она делала это, чтобы найти утешение и отдушину, которые она не могла получить от мужа.
Как будто родить пятерых детей недостаточно, чтобы изменить его.
Марк медленно пошёл к дому. Хилари стояла в фойе и обнимала себя. Она была бледна, и её глаза были красными, как будто она вот-вот сломается.
Вот, что он сделал с ней своим поцелуем.
Он хотел показать всем, что они ошибались насчёт него. Что он не придурок, который не заслуживает любви хорошей женщину из-за того, что не может быть с ней больше трёх месяцев, что не мог использовать Хилари как подопытного кролика. Если его отец прав насчёт того, что он не сможет измениться, то он в конце концов только ранит её.
Женщина, которую не любят так, как она этого заслуживает, станет резкой и ожесточится. Он видел, как это случилось с мамой. Медленное отравление жизни.
Хилари заслуживает лучшего.
– Эй, – начала она в тот же момент, когда он сказал:
– Я...
Марк откашлялся.
– Ты первая.
– Ага. Ну... я должна идти сейчас. Есть куча работы, – сказала она неубедительно.
– Хорошо, – он засунул руки в карман и сжал их в кулаки.
– Думаю, я буду занята ближайшие несколько дней. Ты же знаешь, как это бывает.
– Конечно.
– Я отправлю тебе одежду, туфли и всё остальное как можно скорее
– Всё хорошо. Я пошлю кого-нибудь забрать всё это.
– Не стоит. Я не против.
Чёрт побери. Вот к чему свёлся их разговор? К ужасным и глупым вещам?
– Хорошо. Я подброшу тебя к Джо, чтобы ты могла пересесть на свою машину.