Мы убирали под музыку, потом - вместе готовили ужин. Это было волнительно. Алмазов внимательно изучал все мои побрякушки, рассматривал, хитро щурясь. Потом он с усердием нарезал капусту на тушение. Я пыталась сдерживаться, чтобы не рассмеяться. Такой грозный крупный мужчина, с бугрящимися мышцами на руках, так аккуратно шинкует. Он лишь спокойно мазнул взглядом по мне, тихо хихикающей и старающейся не смотреть в его сторону. Когда начинка была готова, пироги оформлены, все отправилось в духовку. Я ощущала приятную усталость в теле. Повернулась к Глебу, что вырос надо мной горой. Он провел пальцами по моему лбу.
- Ты в муке, - сказал он, осматривая меня с ног до головы. - Пожалуй, я хочу, чтобы остался только фартук...
Подхватил меня на руки, неся к кровати. Ласкал, лизал, целовал. Его движения были тягуче сладкими, сводили с ума, заставляя меня содрогаться раз за разом в острых ощущениях. Особое внимание он уделял груди, натирая своей щетиной и раздражая соски языком, слегка покусывая, заставляя меня снова реагировать.
Глеб Алмазов
Красивая грудь. Красивая женщина. Моя. Жена. Я знаю, что она беременна. Лена пока об этом не думает. Я вижу, как она раскрывается. Как смеется чаще. Реже хмурится. Почти не вздрагивает по ночам.
Ее грудь притягивает взгляд. Потяжелела. Красивой формы. Сочная. Чувствительная. Стоит только подуть на сосок, как все тело вздрагивает в моих руках.
Она потягивается, точно кошка, едва приоткрыв глаза. Сонливость - еще один признак беременности. Устраивается у меня под боком, выдыхает. Я засек время, чтобы пироги не подгорели. И еще в печи есть таймер. Готовит она тоже чудесно. Тут же резко вскакивает, едва успеваю перехватить ее, прижимая к себе.
- Пироги! - вскрикивает она, барахтаясь в моих руках.
- Я засек время. На печи есть таймер, он оповестит о конце выпекания, - говорю ей, сдерживая улыбку; она такая милая.
- Таймер не всегда срабатывает. Возможно, в печи неравномерный нагрев, я давно ее не использовала, - уперто бубнит Лена, поглаживаю ее по спине, чувствую, как постепенно она размякает.
- Расслабься, Лена, - говорю я мягко, она скоро сдастся.
Через минут десять она засыпает, забавно сопит, положив руку под щеку. Чувствую тепло в своей груди. Откидываюсь на подушку, смотря в потолок, позволяя счастливым мыслям заполнять голову.
Бонус
Лена Алмазова. Спустя 2 года.
Сегодня - суббота. Пять утра. Глеб спит. Наш сын - тоже. Я тихо выбираюсь из кровати, быстро умываюсь и иду в небольшую комнату, оборудованную специально под меня. Здесь я занимаюсь рукоделием. Здесь мое царство бусин, камушков и фурнитуры. Глеб настоял на том, что мне нужно специальное здание, под мой магазин. Что мне нужно начать собственное дело. Бизнес. Работать на себя. Конечно, теперь мой магазин продавал не только украшения, но и канцелярию, рукодельные товары. Это оказалось весьма прибыльно. Да, и романы я иногда писала, такие же сладкие, какой стала и моя жизнь.
Глеб... Кажется, он едва на руках меня не стал носить, когда родился Андрюша. Да, мы назвали сына в честь отца Глеба.
Мой муж - невероятный мужчина. Целостный. Зрелый. Надежный. Я влюбляюсь в него каждый день. Он открыл спортивный комплекс для молодежи, рядом - магазин со спорттоварами. Основал благотворительный фонд в поддержку молодежи, они сотрудничали с детскими домами.
Глеб сказал, что хочет завязать с войной и криминалом, хочет жить мирной жизнью. И наша жизнь постепенно такой и становилась. Лишь иногда всплывали какие - то размытые воспоминания и ощущения, из прошлого. Но с этим мне помогает не только мой муж, но и психолог, которого я посещаю раз в месяц.
Быстро зарисовываю в блокноте очередной эскиз серег. Рассматриваю прозрачные лоточки с бусинами, каменьями, стразами, бисером. Ищу то, что подойдет идеально. В моей голове - уже все детали собраны. Слышу тихий писк из спальни. Андрюша просыпается. Выхожу из кабинета.
Иду в спальню. Посередине комнаты стоит Глеб, в одних трусах. Держит на руках сына, убаюкивая. Пересекаемся с ним взглядами и мне становится горячо. Моя ночная рубашка просвечивается и слишком короткая. Вижу жаркое обещание в потемневшем взгляде мужа. К низу живота приливает кровь, мешаясь с возбуждением.
- У нас есть еще пара часов до пробуждения сына, - говорит хрипловато Глеб; закусываю губу и осматриваю его таким же взглядом - жаждущим, с вызовом.
Он беззвучно скользит к кроватке сына, укладывает его, укрывает пледом. Я иду в свой кабинет, там есть софа. Не уверена, что она нам понадобиться...
Дыхание сбивается от предвкушения и я едва успеваю сбросить с себя ночнушку и одеть жемчуг, что так красиво контрастирует с моей кожей...
Глеб сгребает меня, жадно впиваясь в губы, заполняя мой рот своим языком. Его руки гладят, исследуют мое тело и безжалостно нажимают на нужные кнопки, чтобы я мгновенно возбудилась. Горела пламенем в его руках. Он перехватывает меня за запястья, нависая надо мной, углубляя поцелуй. И вторгается в меня, так невыносимо медленно наполняя собой до упора. Застывает, пока я извиваюсь под ним, чувствуя его пышущее тело, ощущая рельеф, трусь о шелковую кожу...
Его неторопливые движения сводят меня с ума, уносят в волны эйфории. Сказочно прекрасно. Двигаюсь в такт с ним, сливаясь в единое целое. Наше вязкое сбившееся дыхание переплетается, трансформируясь в хрипы и протяжные стоны. Оргазм кипятком прокатывается по венам, разрываясь внизу живота, заставляя дико пульсировать и содрогаться.
Позже мы перебираемся на софу, довольные, уставшие. Я вожу руками по мощной спине Глеба, повторяя завитки его татуировок. Что - то кельтское, замысловатое и витиеватое. И вечное, как наша прекрасная жизнь...