В апреле 1201 года Филипп Август дал обязательство развестись с Агнессой Меранской, что позволило ему помириться с Иннокентием III, который, впрочем, отменил свой интердикт еще в сентябре 1200 года. Кроме того, в 1202 году в Святую Землю отбыли видные вассалы: граф Перша и, прежде всего, граф Фландрии и Эно, который в 1204 году стал императором Константинополя и, таким образом, избавил короля от многих тревожных сомнений по поводу своей благонадежности.
Итак, перед королем Франции открылся широкий путь к окончательному завоеванию Нормандии. Филипп принял необходимые для этого постановления и сильно умерил свою гордыню. Кто же дал ему тогда самые рассудительные советы, сказавшиеся на его действиях? По этому поводу нет никаких сомнений. В 1201 году Филипп прогнал со своего двора и из своей курии последнего магната, чьим советам он до сих пор еще следовал: «дорогого» дядю Гийома, архиепископа Реймсского. Король яростно порицал дядю за то, что он завел его в тупик, ибо прелат долгое время поддерживал в нем уверенность, что развод с его законной супругой Ингеборгой не помешает ему сохранять превосходные отношения с папством. После изгнания архиепископа Реймсского члены правительственной команды, постепенно сформированной Филиппом, оказались на авансцене. Поработав сначала в качестве исполнителей, затем советников второго плана, можно сказать, за кулисами власти, Эмар, Руа, Готье Младший, Клеман и Герен стали официальными советниками, и король всё чаще следовал их рекомендациям.
Совершенно открыто Филипп II стал опираться на этих людей, не принадлежавших к тем влиятельным фамилиям, которых он хотел подчинить своей власти. Преобладание этих советников нового типа стало неоспоримым. Оно ясно проявилось уже в июне 1201 года в связи со смертью графа Тибо III Шампанского, почившего в возрасте двадцати пяти лет. Теперь при Филиппе уже никто не защищал интересы шампанского клана. Поэтому графская вдова обязалась отдать королю двух своих детей в заложники, уступить ему замки Брэ и Монтеро, ежегодно выплачивать 500 ливров ренты в счет расходов на опеку и охрану и не выходить замуж снова без королевского согласия.
Теперь, когда графство Шампанское оказалось под королевской опекой, а графство Фландрское вместе со своим графом Бодуэном было полностью занято приготовлениями к крестовому походу, король Филипп взялся за Иоанна Безземельного. Он призвал его на службу как своего вассала, используя в качестве предлога план военной кампании против графа Ретеля и Роже де Розуа: целью этого похода было упрочение королевского влияния на севере. Однако Иоанн Безземельный оставил призыв без внимания. В силу феодального обычая король Франции был вправе покарать строптивого вассала. Поэтому он вторгся в Нормандию и продвинулся до самого Турне, где к нему вместе со всей своей армией присоединился Артур, граф Бретани. Филипп посвятил его в рыцари и пожаловал ему Бретань в качестве фьефа, несмотря на договор, заключенный в Гуле, по условиям которого признавалось, что юный граф держит этот фьеф непосредственно от своего дяди, Иоанна Безземельного. Король Франции также наделил Артура графствами Анжу и Пуату. Как всегда неустрашимая, Алиенора Аквитанская снова вступила в борьбу с Филиппом II. Она побудила своего сына Иоанна вернуться во Францию и захватить Тур.
Неожиданно случилось из ряда вон выходящее, неприглядное и запутанное событие, в котором пересеклись феодальные отношения, интриги крупных феодалов и матримониальные вопросы. Внезапное и неосмотрительное влечение Иоанна Безземельного к невесте одного из его вассалов предоставило королю Франции юридическую возможность завладеть фьефами Плантагенетов, тем более что общественное мнение было возмущено поведением короля Англии. Иоанн действительно совершил то, что, с точки зрения морали эпохи, считалось похищением и попранием справедливости: он воспользовался отсутствием Гуго ле Брёна, сеньора де Лузиньяна, графа де Ла-Марша, чтобы выкрасть его невесту, Изабеллу Ангулемскую. Он женился на ней 30 августа 1199 года и велел короновать ее как королеву Англии 20 августа 1200 года.
Нельзя отрицать определенной расчетливости в действиях английского короля. Он остерегался, что в результате женитьбы графа де Ла-Марша на наследнице графа Ангулема возникнет слишком значительное владение, которое будет опасно расположено между графством Анжу и аквитанскими фьефами. Впрочем, Гуго ле Брён выжидал, прежде чем заявить протест против похищения своей невесты. Он получил графство Ла-Марш от Алиеноры Аквитанской в ущерб графу Ангулема, поддержанному королем Франции, и теперь рассчитывал на территориальные компенсации, которые помогли бы ему легче расстаться с надеждами на графство Ангулем. Однако король Иоанн медлил с этим. Рауль д’Эксудён, граф Э, брат графа де Ла-Марша, совершил карательные набеги на земли короля Англии, а тот в ответ конфисковал его фьефы. Потеряв терпение, Гуго ле Брён, его брат Жоффруа де Лузиньян и виконт де Туар подали апелляцию королю Франции. В своей грамоте Филипп предписал, чтобы Иоанн срочно удовлетворил требования жалобщиков. Иоанн отмолчался, и тогда Филипп Август назвал имя своего противника перед всем французским двором, повелевая ему явиться на судебное заседание 28 апреля 1202 года. Король Иоанн оставил этот судебный вызов без ответа. Собравшись к назначенной дате, курия засвидетельствовала его отсутствие, а уже на следующий день, 29 апреля, провозгласила конфискованными все фьефы, которые он держал от короля Франции. Артур, граф Бретонский, принес Филиппу II оммаж за Бретань, Анжу и Турень, тогда как Нормандию король Франции приберег для себя.