— у вас вообще с внуком постоянные ссоры насколько я поняла.
Осмелилась ответить ему я. Мой тон был весьма тихим и скорее подмечающим сей факт.
— да. Неуправляемый мальчишка. Думал бестолковым вырастет, но нашла же эта бестолочь такую прекрасную девушку. — он с добродушной улыбкой посмотрел на меня — Я не мог поверить, что он согласился на операцию. Как ты смогла на него повлиять.
— Игорь Владимирович, вы не думайте, что я его избиваю или шантажирую. Я не манипулирую как он это умеет. Я просто хочу, чтобы он жил. Цепляюсь за него потому что очень боюсь. Раньше боялась полюбить такое чудовище, а теперь боюсь потерять. — я горько улыбнулась, а потом снова взглянула на окно — И я верю, что лекарство найдется. Со временем. Ему станет легче.
Он тяжело вздохнул и тоже перевел взгляд на окно.
— знаешь, ты единственная девушка, за которую Кирилл готов отдать жизнь. Это ему совсем не свойственно. Я очень рад что он сделал правильный выбор. Я в этом сейчас убедился. И я очень хочу увидеть своих правнуков. Как думаешь, я их увижу?
кажется, он раскрыл мой секрет… вот в кого Кир такой проницательный, но в отличии от деда так и не догадался. Хоть узнала я о том, что у меня под сердцем теперь есть жизнь только вчера. Не говорю Киру потому что боюсь. Он сто раз повторял что не хочет, чтоб я была матерью одиночкой, говорил, что не хочет такой участи для меня.
— думаю скоро увидите.
— а отцу, когда об этом сообщишь?
Тут я призадумалась. Посмотрела вопросительно на Барковского старшего. Он усмехнулся и сказал:
— отец обязан знать. Он непредсказуем поэтому реакцию не предугадать, но если он так тебя любит и даже на операцию согласился, то думаю, что все будет хорошо.
— тогда сообщу ему после операции. Пусть будет сюрпризом.
Да. Это страшно. Я не знаю, чего ожидать от него. Но Кирилл действительно должен знать. Это его полное право.
Я вот до сих пор поверить не могу, что во мне пока еще маленькая копия Кирилла. Я счастлива, но стараюсь этого не показывать, чтобы не спалиться. Я счастлива что Кир рядом, счастлива что в моем пока еще плоском животике живет наше маленькое чудо…
глава 17
Кирилл.
— мистер Барковский, подпишите эти бумаги?
Ко мне подошла женщина в белом халате и белоснежной улыбкой. Протянула мне бумаги. Я, наморщив лоб посмотрел на них.
— зачем?
— это согласия на то, что мы не несем ответственность за вашу жизнь и вы принимаете условия всей операции.
— что за бред? Почему я обязан подписывать эти бумаги?
— иначе вам операцию делать отказываются.
Я устало вздохнул и стиснул зубы удерживаясь от стона боли. Уже и не знаю сколько смогу продержаться.
Молча подписал дурацкие бумаги и отдал женщине.
— ага. Спасибо. Теперь ожидайте врача. Он все скажет.
Женщина с глупой и до ужаса раздражающей улыбкой удалилась, а я остался сидеть в коридоре сжимая в руках голову в попытках избавиться от раздирающей боли внутри.
Жизнь стала почти невыносимой. Каждый день словно чертова пытка, но было одно утешение. Моё солнышко рядом. Мой прекрасный монстрик ради которого я не сплю ночами чтобы навсегда запомнить эти черты. Не думал, что когда-то начну бояться… бояться умереть и не почувствовать ее.
Больнее всего от того, что причиняю ей боль. Она не заслуживает такого. Каждый день меня мучает совесть из-за того, что моя Настенька каждый день тратит на меня время, не понимая, что я покойник и отчаянно веря в то что я излечусь и все будет хорошо.
Даже я какое-то время в это верил… заряжался ее позитивом и перестал себя гробить. Умеет ли любовь исцелять? Меня исцеляла. Да я был просто счастлив от того, что она любит. Просто любит
ради нее я готов бороться. Готов цепляться за эту жизнь и рвать когти чтоб остаться на поверхности, а не пойти ко дну бездны всех смертных. Эта операция лишь продлит мои мучения, но я готов на это. Человек ко всему привыкает. Думаю, и к боли я понемногу привыкну. А без нее я жить не смогу. Лишусь воздуха и сдохну.
— Кирюх, ты как? Где Наська?
ко мне подошел Егор и присев рядом наклонился чтоб заглянуть в лицо.
Я посмотрел через спадающую белую прядь волос. В глазах плясали искры от щемящей боли я не мог ничего разглядеть.
— она в Германии с мамой. — прохрипел тяжело я — ты врача там не видел?
— видел. Он сказал, чтобы ты шел в палату. Он не успевает и поэтому придет, и проинформирует позже.
со скамейки я поднялся с огромным трудом. Кажется, снова начался приступ. Внутренние органы начинают как будто сворачиваются, принося невыносимую ломку.
— эй Кирюх, дай помогу.
Егор придержал меня и закинув мою руку себе на плечо, потащил к палате.
Я упал на кровать пытаясь прийти в себе от приступа боли. В голове был звенящий шум, казалось бы, разрывающий мою голову на части.
— братан, это ж как ты так живешь-то? Я бы давно удавился при том, что не испытывал того что испытываешь ты.
— со мной все нормально.
— да я вижу. Ты бы на себя посмотрел. И я бы не советовал тебе эту операцию делать. По крайней мере сегодня. Врачам конечно плевать, им денег дали, и они тебе хоть три операции сделать могут, но в таком состоянии их проводить нельзя.
— Все нормально. Я справлюсь. Лучше сегодня сделать, а то кошмарик опять волноваться начнет и переживать.
— ты со своим кошмариком! Ты ей живой и здоровый нужен. Ты же блин у нас такой гордый! Никогда не пожалуешься, не скажешь, как мучаешься! Ты же из-за нее весь этот ад терпишь! Зачем тебе еще это?
— хватит ворчать. И без тебя башка трещит.
Все что мне сейчас хочется, это увидеть свою малышку. Боль сразу выместить безграничная любовь к маленькой бестии и нежность. По-другому с моим кошмариком нельзя. Она все ценное что у меня есть.
— Егор, пообещай мне кое-что… я хочу, чтобы ты позаботился о Насте. Я хочу, чтоб у нее все было хорошо.
— да ты чего брат!? Все хорошо будет. Ты вылечишься. Мы с тобой вместе на охоту ходить будем с женами, с детьми. Ты еще успеешь внуков своих увидеть.
— просто пообещай.
— обещаю, но сами с тобой этот разговор со смехом будем вспоминать. Вот увидишь!
Я устало усмехнулся. Черт его знает! Что со мной будет? Может действительно век жить буду. Главное, что есть ради кого.
— а Настя, когда приедет?
спросил Егор, усаживаясь на дальний диван.
— она сразу после Германии обещала суда прилететь.
— тогда надо подождать. Вот ты каблук!
Тут меня пробило на смех. Смех сквозь боль, такое бывает?
— на себя посмотри. Быстрее Юльке под юбку.
— вот что с нами бабы делают, когда им власть над собой отдать!
***
Настя.
— ну все мам, я побежала на самолет. Мне еще к Кириллу надо успеть.
Я заправила маме кровать и постелила покрывало.
— конечно дочь, ты бы так не волновалась. в твоем положении это не хорошо.
мама внимательно всматривалась в мое лицо. Я улыбнулась и обняла ее. Я знаю. Все будет хорошо.
— я не волнуюсь. Я рада что он еще долго будет со мной. Безумно рада.
— хорошо. Тогда беги скорее. Он тебя ждет.
Я подмигнула маме и схватив сумку бросилась из больницы на рейс. Кажется, я уже порядком опаздывала.
Схватила телефон из сумки и набрала заученный номер. Конечно я его записала в телефон. У меня теперь он записан как: 《любимый хулиган》, могла просто посмотреть в контактах, но привычка есть привычка и я набираю номер и с предвкушающей улыбкой с волнением в груди жду ответа.
— Настюша-Котюша!
Моя милая хрюша!
— сам свин! Я к тебе спешу, а ты издеваешься!
— вот ты ко мне спешишь, а я издеваюсь такой злой и ужасный! Все перепуталось. Теперь я кошмарик, а ты бедная заложница обстоятельств! Может песенку мне споешь?