В создании каллиграфической композиции заняты не только голова и рука, ведущая линию, а без преувеличения все тело, однако главное для этой работы — участие сердца. Особенно это подчеркивается в традиции восточной каллиграфии, основанной на концентрации, медитации и самое важное — полной гармонии, средоточием которой становится художник.
Дать четкие определения и разделить каллиграфию и разработку шрифта довольно сложно. Вместе с тем каллиграфия представляет собой живое и более непринужденное творчество. Благодаря этой спонтанности искусство каллиграфии, подобно зеркалу, отражает чувства и эмоции пишущего, его воображение и дисциплину, которые проявляются в строе и геометрии букв на листе бумаги. Начинать занятия каллиграфией полезно с рукописных упражнений: освоение так называемого канцелярского письма13 помогает избрать верное направление и выработать собственный стиль.
Создание шрифта для печати подразумевает более тщательную проработку формы букв при помощи пера или кисти, здесь нет места случайностям и стихийным вольностям штриха, которые может позволить себе каллиграф.
Благодаря усилиям американских художников каллиграфия обретает широкую популярность в Соединенных Штатах. Я надеюсь, что эта тенденция охватит и Европу, и интерес к искусству письма возродится по обе стороны Атлантики. К большому прискорбию, во многих художественных школах Европы шрифтовым дисциплинам уделяется все меньше внимания, прерывается многовековая традиция каллиграфии — одна из фундаментальных основ художественного образования. Однако письменность продолжает жить в книгах, и однажды Европа вновь обретет то искусство, которое в свое время привезла в Новый Свет в фолиантах старых мастеров.
Слова и строки, тщательно и чутко выведенные собственной рукой, откроют двери дружбы, общения и взаимного уважения в кругу единомышленников. Практика привнесет в буквы, да и в сам процесс, смысл и изящество. Постепенно обретая уверенность, художник понимает, насколько многому ему еще предстоит научиться, и скромность не дает развиться самонадеянности.
Строки каллиграфа говорят разными интонациями и голосами, разжигают огонек интереса к ремеслу, тот огонек, который, возможно, охватит и вашу душу, заставив взять в руки ширококонечное перо — лучшее лекарство от тоски и печали — и обрести веру в собственные силы. Я тешу себя надеждой, что это тихое, уединенное и смиренное ремесло поможет нашему больному обществу исцелиться.
Будущее каллиграфии
Newsletter. Editor John Prestianni. Vol. 8. No. 3. Summer. San Francisco, California : The Friends of Calligraphy, 1983
У нас в Западной Германии каллиграфия пребывает в слаборазвитом состоянии. Погодите удивляться и считать меня законченным пессимистом. Должен признаться, что мы, немцы, с завистью смотрим на достижения наших английских и американских коллег и деятельность многочисленных каллиграфических сообществ этих стран.
В немецкой начальной школе больше не учат чистописанию, красивый почерк никак не поощряется учителями. Посмотрите, как пишут наши современные дети — это довольно трудно разобрать. В высших художественных школах больше не преподают каллиграфию и искусство письма, причем даже на продвинутых курсах. Все художественные школы находятся в государственном подчинении, а это значит, что учебные планы разрабатывают чиновники, которые считают каллиграфию старомодной, отжившей свое дисциплиной, совершенно не нужной для образования в так называемой сфере визуальных коммуникаций компьютерной эпохи. Противостоять невежеству этих бездушных деятелей «по культурным вопросам» так же бесполезно, как сражаться с ветряными мельницами. Поэтому меня совершенно не удивляет тот факт, что кельнский коллекционер Петер Людвиг продал калифорнийскому музею Гетти одну из великолепнейших коллекций иллюминированных манускриптов на 144 листах. Это говорит о том, что в Калифорнии старые рукописи нужнее и интереснее людям.
Современная ситуация в Германии напоминает мне один исторический эпизод, имевший место столетие назад, о котором мало кто знает сегодня. Во второй половине XIX века почти все виноградники Европы были уничтожены нашествием тли филлоксеры. Европейское виноградарство выжило только благодаря помощи заокеанских виноделов, передавших коллегам корни американских сортов лозы, не подверженной атакам этого насекомого.