— Мам, смотри, звездопад, — ткнула в звездное небо маленьким пальчиком худенькая девочка.
— Это королевский флот, солнышко, — чуть дрогнувшим голосом сказала уставшая женщина обнимая девочку.
— Дождались, значит, — осветило изможденное мужское лицо улыбка.
— А они нам дадут покушать?
— Конечно, маленькая.
— Значит они хорошие?
— Хорошие, дочь, хорошие.
Мари стояла на мостике своего новенького флагмана, звездного разрушителя названного ею «Надеждой». Пять крейсеров и три десятка кораблей меньшего класса составляли свиту исполина. Впрочем, сегодня вся эта военная мощь не имела особого значения, потому что была лишь эскортом для полутысячи транспортных кораблей, прибывших за жителями очередной планеты, разоренной войной. Ей еще не приходилось за раз вывозить почти двадцать миллионов разумных. Но все когда-то случается впервые. Этому миру фатально не повезло. Тактический дроид, командовавший обороной, вычислив, что предотвратить захват вверенной территории ему не под силу, принял решение уничтожить все, что могло представлять ценность. Более того, он изъял и уничтожил запасы продовольствия, логично рассудив, что спасение жителей планеты задержит дальнейшее продвижение республиканцев. Не задержало. Республика, уничтожив роботов и разрушив базы КНС, предпочла двинуться дальше, игнорируя бедственное положение мира, что когда-то добровольно примкнул к Конфедерации. «Зачем вообще нужно было освобождать?» — мысленно поморщилась Мари.
— Как продвигается погрузка и каково состояние эвакуируемых?
— Отстаем от графика на три часа, очень многие в состоянии крайнего истощения.
— Дайте связь с его величеством.
— Готово, — доложил оператор, хоть этого и не требовалось.
— Сир, — склонила голову женщина, — простите что беспокою, но мы не укладываемся в график, и у меня тревожные предчувствия.
— Здравствуй, малышка, предчувствия говоришь, — огладил бороду король, задумавшись, — не покидайте орбиту, пока не придет усиление.
— Спасибо, ваше величество.
— Как беженцы?
— Крайне истощены и рассеяны, сир, собственно, из-за этого и задерживаемся.
— Плохо, — вздохнул Фимор, — плохо, что всем и везде помочь не успеваем. Прости, совсем нет времени, жди подкрепление. Конец связи.
— Да пребудет с вами Сила, дедушка, — улыбнувшись, тихо сказала Мари погасшему проектору.
Алостор был счастлив. Мог ли он, глава захудалого рода с забытой богами планеты, мечтать, что станет бароном и возглавит свой родной мир? Конечно же, нет. Он был амбициозен, даже очень, но при этом всегда соизмерял желания с возможностями. Когда началась клоническая война, и их планета оказалась между жерновов, он первым нашел выход из положения и предложил его на совете. Инициатива, как известно, наказуема, именно его было решено отправить на переговоры. Старые дураки не верили, что он сможет добиться аудиенции у самого Фимора. А он смог! Могучий старик просто заворожил его с первого взгляда. Великий, нет, величайший из всех разумных галактики. «Всего за какой-то час он объяснил мне, какой же я был наивный дурак», — прошептал Алостор, вновь переживая момент своего позора и… триумфа прозрения. Мечтал о дворце и наложницах, пхэ — дурак! Да кому это надо?! Привести свой народ к истинному величию, дать людям работу и будущее, вот цели достойные настоящего правителя!
Король дал мне шанс, он готов принять наш ничтожный мир под свою руку, но для этого нам всем придётся потрудиться, хорошенько потрудиться. Я не собираюсь больше позориться! «Мы будем полезны, клянусь», — сжал кулак новоиспеченный барон. И нужно обязательно жениться, правильно воспитать наследников. Сделать из захудалой планеты райский сад можно и за пару поколений, но сохранить его и превратить в истинную жемчужину короны, это труд для правнуков. Ничего, я заложу фундамент и построю первый этаж, а потомки справятся. Мои — справятся. Алостор, взяв бокал, подошел к иллюминатору и вгляделся в растянувшиеся лучами звезды. Где-то там, за кормой крейсера, следует целый флот транспортных кораблей. Его величество был столь щедр, что дал ему все необходимое, чтобы начать. Истинно королевский подарок, но главное даже не он, а право личной аудиенции. Как же хочется им поскорей воспользоваться, но нельзя, без весомого повода и серьезных успехов нельзя. Страшно даже представить, как можно просто допустить мысль, что столь великий человек в тебе разочаруется.