К тому времени, когда все они покинули кабинет, а я осталась наедине с Джереми, я почувствовала себя так, будто меня переехал поезд. И не раз. Джереми, с другой стороны, выглядел чрезвычайно довольным.
- Все прошло хорошо, - говорит он мне.
Я смотрю на него.
- Ты, блядь, издеваешься надо мной.
Он смеется.
- Я знаю этих людей, Лилли. Я сам их выбирал. Мы работали вместе много лет.
- Разве не ты мне говорил, что против тебя формируются группировки?
- Возможно, - размышляет он. - Но возможно и нет. Возможно, слухи об этом повлияли на публичную продажу акций.
Я морщусь.
- Что?
- Стоунхарт Индастриз представляет собой мощную компанию, Лилли. Я её лицо. Мир бизнеса знает меня. Они знают, чего ожидать, когда я у руля. Они знают, что я безжалостный переговорщик, невольный союзник и сторонник секретов. Они знают, что пока я возглавляю эту компанию, она останется неприкосновенной. Но новости о раздорах, беспорядках, недоверии? От этого они исходятся слюной. Может меня заменят. Может меня заменит кто-нибудь послабее. Возможно мой преемник с большей вероятностью будет разглашать секреты, заключать союзы, делиться интеллектуальной собственностью. Стоунхарт Индастриз владеет невероятной коллекцией межсетевых протоколов. Я защищаю их ценой своей жизни. Но если кто-то менее сообразительный заменит меня? После того, как компания перешла в публичные руки? Интеллектуальная собственность будет раскрыта. Кому? Крупнейшему акционеру.
- Ты сделал это, чтобы развязать аукционную войну? (термин относится к ситуации, когда двое или более потенциальных покупателей или продавцов борются друг с другом за право приобретения товара/получения заказа, напр., ситуация, когда несколько участников аукциона постепенно повышают цену в борьбе за право получения товара) - шепчу я.
Джереми улыбается самым коварным образом.
- Да, - говорит он. - Да. Именно так.
- И все это было ложью? Все эти разногласия?
- Конечно. Компания в безопасности, как никогда. Я держу всё под контролем. Этим мужчинам и женщинам сейчас, благодаря тебе, я полностью доверяю. Иначе их бы здесь не было.
Джереми подходит к окну и смотрит на горизонт.
- Весь этот город, - говорит он. - Я мог бы контролировать все это, если бы захотел. Если хочешь, Лилли, просто скажи. Я все устрою.
- Ты можешь убрать камеры и папарацци?
Он смотрит на меня через плечо и улыбается.
- Увы, этого я сделать не могу. Я могу обеспечить твою безопасность на моей территории, но не более того, - он пожимает плечами. - Репортеры повсюду.
- Тогда мне больше ничего не нужно, - говорю я ему, - кроме того, чтобы ты мной гордился.
- Уже горжусь, Лилли, - говорит он. - Уже горжусь.
Следующая неделя пролетает очень быстро. Затем две. А потом и три. Моя рука замедляет мою работоспособность, но только немного. Быть членом правления на самом деле не так сложно, как я думала. Не в компании Джереми. Здесь всем заправляет он один. Он консультирует нас по некоторым вопросам, в основном тривиального значения. Компания работает бесперебойно. Нет необходимости в чрезмерном надзоре.
Что мне остается делать? Отчаянно пытаться быть полезной. У всех остальных членов правления есть отделы, за которые они отвечают. А я? Мне просто поручено присутствовать на встречах. Я даже не вижу Джереми на работе. Он всегда занят, всегда звонит или проводит встречи. Всегда делать то, что требуется делать. Я осталась одна, чтобы найти себе место. Вернее, найти себя в том месте, которое мне дали. По вечерам, когда мы дома, Джереми проводит время со мной. Мы вместе ужинаем и спим. Хотя его аппетит к сексу такой же ненасытный, как и раньше, я начинаю чувствовать, что между нами растет пропасть.
Никаких ссор. Я думала, что хочу обрести покой, но это заставляет чувствовать себя слишком комфортно. Слишком обычно. Так непохоже на нас. Когда все наши демоны раскрыты, все источники разногласий исчезли, я чувствую, что мы начинаем погружаться в нечто очень рутинное.
Я вижу, что и Джереми это ощущает. Я также понимаю, почему Роза сказала мне, что до меня Джереми мало общался. Просто нет времени. Восемнадцать часов в офисе, затем быстрый трах и немного сна - это норма. Промыть, вспенить, повторить и делать все это сначала.
По крайней мере, ему это нравится. И мне нравится наблюдать за ним, когда есть возможность. Мне все еще нравится, как он завоевывает комнату. Это так естественно для него. И, конечно, мне нравятся скандальные перешептывания и вытаращенные глаза, которые следуют за нами, когда он ведет меня под руку во время прогулок по городу. Но жизнь теперь не совсем такая, какой я ее себе представляла. По-прежнему есть одежда, драгоценности и роскошные автомобили. Джереми говорил о недвижимости в городах по всему миру. Я её еще не видела.
Самое смешное, что это именно то место, в котором я думала я хочу быть. Когда я еще боролась за месть. Сейчас? Сейчас все это немного бессмысленно. Примерно через месяц после того, как сняли гипс, и я более менее освоилась в Стоунхарт Индастриз, я решила найти цель.
Я не хочу, чтобы Джереми думал, что я бесполезна, даже если это именно то, что я чувствую. В компании с тысячами сотрудников, встанет ли всё, если я внезапно исчезну? Нет.
Нет, и это пугает меня больше всего. Поэтому я решила стать незаменимой. Отделы, за которые раньше отвечал Хью, не перешли ко мне. Их передали кому-то другому. Но это всего лишь управленческий, исполнительный надзор. Должно быть были вещи, за которые он отвечал изо дня в день. Если не считать того, что он донимал меня. Но когда я спрашиваю Джереми об этом, он смеется и говорит: "Лилли, как ты думаешь, какое влияние я бы позволил отцу иметь в моей компании?"
Это положило конец нашему разговору.
Джереми не единственный, перед кем я в ответе. Есть еще один человек, Грегори, с которым меня познакомили. Он помог мне разобраться со всем этим. Он наверное единственный член правления, который мне симпатизирует. Поэтому я ищу его после разговора с Джереми. Он сидит в своем кабинете рядом с моим, рядом с кабинетом Хью. Он разговаривает с командой юристов, когда я прихожу.
Я жду, стоя в стороне, чтобы дать им закончить разговор. Они уходят. Грегори смотрит на меня.
- Привет, Лилли. Что случилось?
- Не мог бы ты показать мне некоторые из тех файлов, о которых мы говорили? Те, на которые, по твоим словам, Хью обратил особое внимание перед отъездом?
Грегори смеется.
- Наконец-то ты готова взяться за большую рыбу?
- Думаю, пришло время доказать, чего я стою, - я пожимаю плечами. - Кроме того, мне интересно. Что он там такого важного нашел?
- Я уже говорил тебе. Это просто финансовые отчеты. Мы уже их проверили. Их согласовали.
- Но ты также сказал, что Хью защищал их с непоколебимым рвением, - говорю я. - Почему?
Грегори встает из-за стола и идет к задним шкафам.
- Понятия не имею, - говорит он, открывая ящик.
Он перелистывает содержимое и достает толстую, тяжелую папку.
- Вот. Это все, что у нас есть. Предупреждаю тебя, Лилли, это довольно скучное чтиво.
- Уверена, я справлюсь, - говорю я с улыбкой, забирая у него папку. - Спасибо, Грег.
Глава 8
Лилли
Остаток дня я провожу взаперти в своем кабинете, просматривая бумаги в папке в поисках намека на то, над чем работал Хью. Все это финансовые отчеты: электронные таблицы и диаграммы, показывающие расходы, счета-фактуры, оплаченные счета и тому подобное. Квитанции от подрядчиков, схемы движения денежных средств за предыдущие годы.
На первый взгляд в этом нет ничего странного. Цифры сходятся. Но когда я впервые спросила Грегори о прежних обязанностях Хью, он сказал мне то же самое, что и Джереми...прежде чем добавить, что эти файлы стали последней навязчивой идеей Хью. Грегори называл это одержимостью. Он употребил именно это слово. Джереми не мог сказать, почему. Через несколько дней после того, как Хью был освобожден от своих обязанностей, пришли аналитики и аудиторы и проверили записи на предмет несоответствий. Они ничего не нашли. Эти данные, как утверждается, совпадают с обнародованными бюджетными отчетами. Никто не мог сказать, почему Хью держал эти распечатки так близко к груди.