Успел. Только вот серьезный дядька-привратник заявил, что никакой благородной дамы здесь нет и не было. И не будет, потому что всех паломников, кто не духовного звания, отправляют ночевать в Сан-Пьетро.
Вот-те раз. Если графиня де Круа изволит скрываться от врагов, то привратник так и должен говорить. Может быть, он и не знает, что здесь по просьбе викария даму приютили. Может, быть, ему и знать об этом не положено. И что тогда делать с письмом?
— Тогда нет ли у вас случайно другой дамы? Рыжей такой, высокой, фигуристой, в красном платье?
— Такая есть. Вон, с ухажером гуляет. У тебя и к ней письмо?
— Да. Хоть одно послание передам. Заодно спрошу, где ту даму искать.
Привратник подумал немного и решил, что ни малейшего смысла нет не пускать курьера к даме, которая открыто прогуливается по двору в компании гостя, хорошо знакомого отцу Жерару.
Марио же всю дорогу думал о Марте. И о том, что если Марта его не забыла за три года, то романтическое приключение на одну ночь можно продлить и не две, и на три, и на все каникулы.
Марта действительно прогуливалась в компании какого-то мужчины. По виду, горожанина. Увидев Марио, она поспешила навстречу. Горожанин за ней не побежал. Сел на каменный парапет. Что же, так и должно быть. Марта, надо полагать, сказала, что это посыльный с депешей, и горожанин решил не совать нос в чужие дела.
— Здравствуй, моя прекрасная дама! — с разбегу сказал Марио и куртуазно поцеловал Марте руку.
— Ты что делаешь? — Марта недовольно выдернула руку, — Люди же смотрят.
— Я просто весь день думал о тебе.
— Я тоже о тебе немного думала, но мы же в божьей обители, и ты явно по срочному делу.
— Ты думала обо мне? Правда?
— Марио, успокойся. Давай сначала о делах. Ты привез какое-то письмо?
— Сначала о делах, а потом?
— Потом решим, — Марта начала сердиться, — Сначала дела.
— Я тут письмо привез. Для графини де Круа, но ее здесь как бы нет, — Марио полез за пазуху, достал свиток с печатью и протянул Марте, как бы случайно прикоснувшись свитком к ее груди.
Из-за левого плеча Марты выглянул тот горожанин.
— Как-то вы тут слишком душевно беседуете, — сказал он.
— Гвидо, это Марио, и он просто привез письмо, — ответила Марта.
— А мне кажется, у него к тебе чувства.
— Тебе кажется.
— У него на морде крупными буквами написано.
— Ты что, ревнуешь?
— Я? Нет, что ты! Ревновать тебя пока что не моя привилегия.
— А чья? — ревниво спросил Марио.
— Есть такой дипломированный врач… — с улыбкой протянул Гвидо.
— Какой врач? — вспыхнул Марио, — Тони?
Марта отвернулась и покраснела.
— Ты была с Тони Бонакорси? Ах ты шлюха! — Марио сразу понял, что он оказался в постели Марты только потому, что у нее под рукой не оказался Бонакорси. Не так обидно получить отказ, чем оказаться вариантом на черный день. Да как бы и дама, которая изменяет постоянному кавалеру с кем попало, потому что дня не может прожить без мужчины, не такая уж и дама.
Марта влепила ему пощечину. А Гвидо добавил нож в сердце.
— Гвидо, ты что? — воскликнула Марта.
— Что-то не так? Я ухаживаю за дамой, а какой-то хрен с горы обозвал ее шлюхой. Что я должен делать?
— Нельзя так просто убивать людей!
— Разве Прекрасным Дамам не нравится, когда Благородные Рыцари убивают друг друга ради них?
— Нет! Убийство — грех. Тем более, в стенах монастыря.
— Разве я не должен наказать мерзавца, который обозвал шлюхой мою даму сердца? Или ты и правда шлюха?
Марта попыталась отвесить пощечину и Гвидо, но он легко перехватил ее руку.
— У тебя что-то было с Антонио Кокки? Или вы сговорились врать, что просто работаете на одного господина и ничего личного?
— Нет!
— Точно нет? Ты же дала этому парню, а он не знал, что ты даешь и доктору. Где два, там и десять, и из этих десяти наш фехтмейстер всяко не последний.
— Что у вас тут происходит? — спросил кто-то, незаметно подошедший сзади.
— Привет, Николя, — ответил Гвидо, не отпуская Марту.
— Мне кажется, или тут у нас свежий покойник? Бабу не поделили?
— Дело чести, Николя. Я неправ, что не забил стрелу за забором…
— Какой еще чести, Гвидо? Не вижу на твоих тапках золотых шпор.
— Ну, этот Марту шлюхой обозвал.