Мальваузена сильно ударили в челюсть. Связки потянуты, но это ерунда, сегодня уже пройдет. Прикусил язык, это очень неприятно, но тоже пройдет, ни бинтовать, ни резать не надо. И сломали корень зуба внутри десны. Вот это плохо. Зуб не кость, шину не наложишь. Надо рвать его вместе с уцелевшими корнями и извлекать из десны фрагменты корней, сломанных ударом.
Хороший пациент. Сидит ровно, делает, что говорят, и не придуривается. Готово.
— Говорить можешь?
— Ыгы. Уууу.
Говорить может, но с трудом ворочает и челюстью и языком. И ему, похоже, больно этим всем шевелить.
— Лучше не говори. К вечеру легче будет.
Мальваузен жестами показал бумагу и перо. Писал он на удивление быстро, Тони даже позавидовал. Что делать дальше? Не сидеть же здесь до второго пришествия, работая по сути за еду на репутацию обители? Заехать к Дино и Джино, узнать, что за побоище случилось ночью. Кто остался в Турине из приехавших с Фуггером, а кто сбежал. Может, здесь уже и делать нечего. Де Круа влипли в серьезный конфликт и несвободны в действиях. Марту и вовсе надо было спасать еще вчера. Кокки оказался на удивление ненадежным партнером.
Раздумывая, Тони не забывал читать через плечо записку Мальваузена к губернатору Прованса, Рене де Виллару. Значит, Ден пошел по следу и все-таки арестовал Тодта. Старик вез золото в армию короля в обозе под начальством французского рыцаря. И довез. Потом он зачем-то поехал в Турин, хотя в Монце среди вооруженных прихожан был бы в максимальной безопасности.
Не стоит ли Тони устроиться агентом на вражескую службу? Фуггеру и де Круа, наверное, будет интересно, какие показания даст Тодт. Каких-то тайн, про которые стойким людям положено молчать под пытками, Тодт не знает. Или он скажет во всеуслышание, что золото короля на самом деле не было украдено у Банка французскими чиновниками, а было передано рыцарю королевы-матери Андре де Ментону? Если королева-мать заявит, что она ничего из этих денег не брала, то это неправда? И на самом деле она обманывала короля в сговоре с Банком, а казначей Самблансе просто козел отпущения? Насколько старый священник в курсе про разные обстоятельства золотой истории, которые могут повредить репутации сильных мира сего? Обязательно надо это разведать.
— Слушай, Ден, — сказал Тони, — А наш общий наниматель, раз уж он здесь, не захочет и мне сколько-то заплатить? Я для него жизнью рисковал не меньше, чем ты. Может, у него для нас с тобой какая-то еще работка найдется? Или работка для тебя одного, но тебе не пригодится человек, который в состоянии говорить?
Мальваузен пожал плечами, продолжая писать.
— Я думал, в Турине будет весело. Я тут погуляю до конца каникул, а потом поеду в Марсель в хвосте обоза губернатора Прованса. Немного ошибся. Весело тут для благородных господ. Для таких, как я, все дорого. Еда дорого. Девки адски дорого. Угол снять дорого. Что в итоге? У всех каникулы, а я работаю за еду и крышу над головой. Оно мне надо? Если что, я с тобой. Если не нужен, брошу все и поеду через перевалы прямо сейчас.
Мальваузен закончил. Поставил точку, посыпал мокрые строки песком. Встал, свернул свои бумаги, хлопнул Тони по плечу и мотнул головой в сторону двери.
— Поехали! — обрадовался Тони.
В замке Акайя Мальваузен оставил Тони внизу, а сам отправился на доклад. Тони, конечно же, не расплылся на лавке как тюлень, а на всякий случай делал комплименты всем проходившим мимо девушкам и тетенькам.
Узнал, что ночью из тюрьмы в подвале замке сбежали несколько арестантов. Никто не знает, сколько их было. Говорят, что одного или даже двух рыцарей туда отправила Луиза Савойская. Но это неточно. Можно, сама и освободила. Говорят, что какого-то священника привезли по приказу Рене де Виллара. Но это, конечно, дичь, потому что де Виллар вассал короля Франции и губернатор Прованса. В Турине у него нет прав кого-то арестовывать, он тут просто родственник герцога на правах признанного бастарда. Тем более, с чего бы вдруг светским властям арестовывать священника. Хотя не каждый, кто в сутане, на самом деле священник. Но для подобных аферистов есть городская тюрьма у ворот Палатин.
Ночью все эти неизвестные рыцари, священники и мошенники сговорились и убежали. Оставили после себя мертвого монаха. Который точно не тот, кого арестовали по приказу де Виллара, потому что это брат Витторио, порученец епископа Турина.
Потом в замок Акайя приехал дознаватель из Святой Инквизиции. Никаких бумаг не показал, ничего не требовал, голос не повышал. Скромный такой пожилой монах. Но вокруг него местные бегали как вокруг большого начальника.