— Гвидо с рыжей? — удивился Бонакорси.
— Ну сказал, что его баба, чтобы не трогали.
— Хорошо.
Пленный уже было начал сомневаться, что он имеет дело с блатными, но они, оказывается, знают дона Убальдо и его семью.
— А что за рыцари заехали?
— Так ну какая вам разница? Жерара спросите. Или Амвросия. Скажут, что я трепло. Оно мне надо?
— Я знаю карету, которая стоит у вас в сарае. И большого коня в крайнем стойле.
— Ладно-ладно. Отец Жерар днем привез даму в этой карете. Как звать, не знаю. И к ней вечером муж верхом приехал. Мне не представился.
— Да ты, я погляжу, умный. Может, у него и нет никакого камня глупости? — спросил Фредерик.
— Думаю, нет, — согласился Бонакорси, ослабил зажимы и снял хитрое устройство с головы допрашиваемого.
— Уф. Ну вы звери, конечно. Нет, я понимаю, шурин помер. Дело серьезное. Но не дырку же в голове сверлить.
— Веди.
— Куда?
— Кого мы встретим в этом большом доме?
— Отец Амвросий тут живет. Еще пара наших, еще кухонная бригада. И гости. Обычно паломники, а сейчас только семья дона Убальдо.
— Они все сейчес здесь?
— Только повар с поварятами. И гости.
— А остальные все где?
— Если вечерня уже закончилась, то они на верхнем дворе.
— Прекрасно. Идем.
— Куда?
— На верхний двор.
— Побойтесь Бога, там пятнадцать рыл.
— Подождем остальную братву, — сказал Бонакорси.
«Остальная братва» появилась довольно быстро. И сам Антон Фуггер, и вся его рать. То есть, Устин, Книжник и Дино.
— Господа, — сказал Фредерик, обращаясь преимущественно к Фуггеру, — Мы имеем дело или с предательством, или со скрытыми врагами, которые ударят нам в спину, если мы пройдем мимо. Здесь в сарае телега, которую угнали в Санта-Мария-ди-Карпиче вместе с собственностью семьи де Круа и собственностью нашего алхимика. Имущество охранял мой шурин Пьетро. Он погиб и похоронен здесь.
— Вы что, не братва? — спросил привратник, — В натуре не похожи.
— Он нам нужен? — спросил Фуггер, — Или рискнем оставить в тылу?
— Не нужен, — сказал Фредерик.
— Дино.
Дино взял привратника за плечо и повел к конюшне. Не довел. Тихо достал кинжал и ударил в спину.
«Он не добрый. Он вежливый. И на дай Бог перепутать», — вспомнил Бонакорси.
— Ворота на внутренний двор здесь, и не может не быть входа в церковь из внутреннего двора, — сказал Книжник.
— Церковь или ворота? — спросил Фредерик Устина.
— Не привык к вашим церквям. Ворота, — ответил Устин.
В руках Устин держал лук. «Не настоящий лук, а палка с веревкой». Но от «внутреннего двора» стоит ожидать, что это открытое пространство даже не в сто шагов.
— Тони?
— Церковь, — ответил Бонакорси.
Потому что церковь, значит с Фредериком. С ним уже брали крепость ночью.
— Я с фонарем к воротам, — сказал Фуггер, — Брат Книжник с фонарем в церковь. Дино со мной.
Приоткрыли ворота. Во дворе никого. В двухэтажном доме по диагонали через двор вроде бы пьянка на первом этаже. Орут песни и совершенно не благочестивые. На втором драка. Вот человек упал с балкона. Плюхнулся как живой, вскрикнул и потерял сознание.
— Еще проще. Подходим к двери и не даем им выйти, — сказал Фредерик.
Впятером двинулись через двор, держа оружие перед собой.
Не успели. Из дома выбежал человек.
— Лови его! — заорали вслед.
— Хрен вам в натуре! — крикнул через плечо беглец.
И во двор вывалилась вся братия-братва, кто с мечом, кто с кинжалом, кто с дубинкой.
— Гвидо, сюда! — позвал Бонакорси.
Четверо бойцов, ну пятеро, считая Гвидо. Плюс двое гражданских. Против, сколько их там? Больше дюжины. На ровном месте. В темноте, при свете только свечей из окон того дома и двух фонарей со свечами в руках Фуггера и Книжника. Не порубить бы друг друга.
— Стойте, добрые христиане, — раздался духовный бас, и впереди разбойников вышел толстый священник.
— Я отец Амвросий, здешний госпиталий. Кто вы и что вам надо в нашей обители? — спросил он.
— Это не монахи, это разбойники, — выдохнул Гвидо.
— Твои друзья, Гвидо? — раздался голос с балкона.
— Братва из Генуи, — наудачу ответил Фредерик.
— Обзовитесь. Под кем ходите, кого знаете.
Этот вопрос при Фредерике уже задавали, и он вспомнил, как на него ответила Кармина.
— Ладри из Генуи. Знаем Лиса Маттео и Томазо Беккино.
— Хотим предъявить за Пьетро Ладри, — добавил Бонакорси.
— Кто такой Пьетро Ладри? — спросил с балкона Жерар.
Он вспомнил, что алхимик и его ученик были из Генуи, и убитого ученика как раз звали Пьетро. Но спросил на всякий случай, чтобы не признаваться.