— Всех.
— У нас кроме этих еще трое поваров, но они говорят, что не знали.
— Поваров оставьте. Отпустите тех, кто жил во внутреннем дворе.
— Хорошо.
— Прямо сейчас!
— Просьба Прекрасной Дамы — закон для рыцаря.
Макс подошел к Мишелю и Ручке.
— Дядя Максимилиан! — отвлек его Фредерик, который скромно стоял в дверях и слушал рассказ Ручки.
— Какой он у вас хорошенький! — умилилась Анна.
— Иди сюда, милый, — поманила его Беатрис.
— Дамы! — строго сказала Шарлотта, — Вас как будто опоили!
— Нас и опоили, — ответила Анна.
— Мы уже вторую неделю не просыхаем, — добавила Беатрис, — Грешные помыслы прямо волнами накатывают.
— Как мы покажемся ко двору в таком виде? — всхлипнула Анна.
— Подобное устраняется подобным, — сказала Шарлотта, — Снадобья, которые попадают внутрь с вином, вином же и вымываются.
— Да? Эй, красавчик-брюнет, налей нам по кружке!
Дино налил по большой кружке.
Фредерик же подошел к Максимилиану и шепотом заговорил по-немецки. Максимилиан кивнул, взял пленных за плечи и подтолкнул их к выходу. Фредерик жестом пригласил Устина, и они вдвоем вышли сразу за Максимилианом.
— Какой у тебя хороший муж, — сказала Анна Шарлотте.
— Прямо зависть берет, — добавила Беатрис.
— Можете мне немного помочь? — спросила Шарлотта.
Шарлотта подсела к дамам, и они тихо заговорили по-французски. Подслушивать никто не стал.
Фуггер махнул рукой, собирая своих, и так же тихо заговорил по-немецки.
— Служба Обеспечения выполнила свои задачи, насколько смогла. Пора покинуть Савойю. Несмотря на сегодняшние события, я не развернусь в Турин, и всем присутствующим советую уезжать.
— Меня в Турине чуть не убили несколько раз. Я не вернусь. Возьмите меня с собой в Шамбери, — сказала Марта.
— Возьму, — кивнул Фуггер.
Он вышел в операционную.
— Тони, отвекись на минутку. Ты завтра уезжаешь или остаешься?
— Я бы пока остался, — сказал Бонакорси, — Я как раз поступил на службу к нашим врагам. Кто-то должен остаться, чтобы рассказать им правильную версию сегодняшних событий.
— Согласен. Если все пройдет нормально, то по пути через Турин забирай Джино и встречаемся в Женеве. Долго не тяни. Я так понимаю, де Круа здесь не останутся, а мимо всей этой резни преследователи с разбегу не проскочат.
Прошло не меньше получаса, пока вернулся Максимилиан.
— Как там они? — тревожно спросила Беатрис.
— Они в темноте вышли за ограду, упали с горы и сильно ушиблись, — ответил Максимилиан, — Никто не сможет уронить тень на честь Прекрасных Дам.
— Наша благодарность просто не имеет границ, — сказала Анна и стыдливо потупила глазки.
— Герр Максимилиан, — сразу спросил Фуггер, — На рассвете вы с супругой уезжаете или остаетесь?
— Нам нет смысла бегать, — сказала Шарлотта раньше, чем ответил Максимилиан, — Мы должны вернуться и попросить защиты у Маргариты Австрийской. Даже Франциск не станет спорить с ней из-за нас.
— Зачем тогда мы ехали к викарию, чтобы на нас напали? — недовольно спросил Максимилиан.
— Могло прокатить, но не прокатило.
— Я думал, ты умнее.
— Я умная, но я беременная и хочу квашеной капусты со взбитыми сливками. Когда женщина беременная, она может иногда творить всякую дичь, когда некому за ней присмотреть.
— Ты беременная? — удивился Максимилиан, — На каком месяце?
Он посмотрел на ее живот и не заметил никаких признаков беременности.
— На первом, — ответила Шарлотта, — Женщины всегда это чувствуют.
— В Ферроне ты ведь тоже была беременная?
— На третьем.
— Но всякую дичь не творила.
— Творила, но нам повезло, что наша дичь вышла нам на пользу на фоне того, что там весь город творил разную другую дичь. И я как раз тогда изменила тебе с де Вьенном, а ты и не заметил.
— Я думал, в этом был какой-то хитрый умысел, а не дичь. Все, что ты делаешь, ты делаешь, чтобы извлечь выгоду.
— Иногда я творю дичь, но потом ко мне возвращается рассудок, и я поворачиваю так, чтобы вышло к выгоде. А ты даже не успеваешь заметить. Ты очень невнимательный. Я тогда была в шоке, что у моего любимого мужа враги оторвали ногу. И я была беременная. И хотелось непонятно чего. А задачи стояли как перед умной. Если бы ты был рядом…
— Да, быть беременной это тяжело, — подхватила Анна, — На первых месяцах чуть не летаешь, а потом блюешь. И с первого до последнего дня хочется странного. Я ни разу не пробовала, а вот моя сестра, помню, как-то объелась мела и соленой земляники. Муж еще не хотел с ней спать, как бы с беременными не принято. Она чуть не изменила с другом мужа, который о беременности не знал.