После короткого разговора Джино вернулся дежурить, а Фуггер с Максимилианом выехали через ворота Палатин. Ехали шагом, не торопились, переждали дождь на постоялом дворе и прибыли в Сан-Антонио-ди-Ранверсо. К этому времени там уже сидел Кокки.
До заката еще оставалось время, поэтому Устина ждать не стали и сразу поехали в Сакра-ди-Сан-Мигеле.
Аббатство Сакра-ди-Сан-Мигеле стояло там, где обычно ставят крепости, а не богоугодные заведения. На господствующей высоте над узкой долиной. Давным-давно на вершине горы Пиркириано над долиной Валь-ди-Суза поставили первый укрепленный лагерь те еще римляне. Те самые, которые так удачно выбрали место для Турина, что городские стены до сих пор стояли квадратом на валах, насыпанных легионерами.
Несколько веков римское укрепление защищало подступы к Турину от галлов. Галлы, впрочем, набегали нечасто, но за столетия римляне натащили наверх достаточно камней и построили небольшую крепость.
Потом на смену римлянам пришли лангобарды. Полезная крепость им пригодилась на случай, если набегут теперь уже франки. Лангобарды за свои несколько веков тоже добавили каменных строений на вершине горы.
Со временем лангобарды приняли христианство и построили по церкви во всех приличных местах, которым по статусу положено иметь культурный центр среди своей кучи камней. Комендант укрепления принял судьбоносное решение посвятить скромную часовню именно архангелу Михаилу.
К тысячелетию со дня рождения Иисуса архангел Михаил решил, что скромная часовня заслуживает дальнейшего развития. Он явился святому Джованни Винченцо, архиепископу Равенны, и попросил, чтобы над Валь-ди-Суза построили церковь побольше, а при ней бы постоянно жили монахи. Церковное начальство здраво рассудило, что с таким благословением стройка обречена на успех, и в считанные годы поставило в старой крепости новую церковь.
Потом аббатство перешло к ордену бенедиктинцев. Трудолюбивая братия всего-то лет за сто поставила третью церковь больше старых двух, монастырь на несколько десятков монахов в северной части комплекса и гостиницу для паломников в южной. Паломники не то, чтобы сильно просили гостиницу на господствующей высоте, но их притягивала намоленная церковь, освященная лично архангелом Михаилом. Согласитесь, было бы глупо шлепать пешком до самого Рима, не отвлекаясь на красивейшие благостные места по пути.
Впрочем, если кому не по пути топать лишний час в гору, то к его услугам гостиница у госпитальеров в Сан-Антонио-ди-Ранверсо всего в паре часов дальше по долине.
Вообще, признаком хорошего тона было оставлять места в аббатствах непосредственно паломникам, особенно духовным лицам. Прочий же люд, благородный и не очень, двигавшийся по большим дорогам с любыми другими делами, кроме паломничества, селился на постоялых дворах, коих всем хватало с запасом. Тем не менее, в пути про Господа не забывали, и постояльцы светских гостиниц исправно посещали церкви по пути следования.
Вот и в деревушке Сан-Пьетро, что стоит немного ниже аббатства Сакра-ди-Сан-Мигеле, путников приглашала вывеска постоялого двора.
— Мы с Дино и герром Юстинианом останемся здесь, — сказал Фуггер, — При всем уважении к обителям, паломников там не балуют ни изысканными яствами, ни обильными порциями, ни дорогим вином.
— А здесь побалуют? — удивленно спросил Максимилиан.
— Полагаю, да, — ответил Фуггер и шлепнул на стол большой серебряный талер. Блестящий и с необкусанными краями.
— Что угодно господину? — поинтересовался, изящно поклонившись, молодой подавальщик.
— Всего самого лучшего на четверых и комнату… — Фуггер посмотрел на Максимилиана и на Кокки, — Господа, вы будете ночевать здесь?
— Благодарю, но я бы провел ночь с женой, — ответил Максимилиан.
— Я тоже, — сказал Кокки.
— … и комнату на двоих с комнатой для прислуги, — завершил Фуггер.
Ворота аббатства оказались закрытыми, хотя солнце еще не зашло. Впрочем, ворота и существуют для того, чтобы их закрывать.
— Как мы вовремя, — сказал Макс.
Кокки постучал в ворота тяжелым молотком на толстой цепи.
— Открывай! Именем отца Жерара и дона Убальдо!
Калитку открыл в меру упитанный молодой монах.