— Идем, — Тони вышел вслед за ним.
— Ты хорошо покопался в вещах алхимика?
— Нет. А мы что-то ищем?
— Да. Золото в монете и в слитках. В такой куче добра можно его спрятать довольно много. Поищи как следует.
— Понял.
Тони ушел, а Мальваузен прильнул ухом к двери. Пациент и алхимик ругались.
— Как там моя доля, Симон? — спросил Кокки.
Симон?
— Нет никакой доли, — ответил «Иеремия Вавилонский», — Петер погиб, я все спрятал у нас в подземелье. Магистр узнал.
— Трепло.
— Это же его подземелья.
— Ну узнал, и что?
— Мы заколдовали груз. Превратили в свинец. Чтобы вывезти из Генуи.
— Зачем вывозить, если есть надежное место?
— Магистр сказал, что будет война, и входы завалит обломками, а в нашем доме поселятся французы. Магистр часто предсказывает события.
— Что война будет, знают все, и что Генуя падет как Милан, тоже. Даже быстрее, чем Милан, потому что там и гарнизона по сути нет.
— Мы и поехали спасать золото. В Турин.
Золото! Открытым текстом.
— Лучший выбор. Морем не рискнули?
— Мы с Магистром сухопутные. И Турин спокойный город, а в Марселе мы недавно были, нам там не понравилось.
— Турин так Турин. И?
— Груз ищет вся Генуя. В Тортоне на нас напал Фабио Моралья. Убил Магистра, забрал груз.
— Этот может.
— Потом появился Фредерик фон Нидерклаузиц, оруженосец Максимилиана де Круа…
— Способный молодой человек.
— Поубивал и Моралью, и всю его компанию. Забрал груз и повез его в Турин. Меня взял с собой, чтобы расколдовать слитки.
— Где груз?
— Ты был на мистерии? Видел фейерверки?
— Пропустил.
— Жаль. Я нанялся в Санта-Мария-ди-Карпиче, чтобы сделать фейерверки. Мне дали кузню. Я там расколдовал слитки. А во время мистерии приехал отец Жерар, то есть, сейчас я знаю, что это был отец Жерар, убил Пьетро Ладри, который оставался при золоте, и вывез из кузни все мое имущество, и слитки тоже.
— То есть, золото здесь? — Кокки с самого начала разговора заметно сердился, но сейчас смягчил тон.
— Уже нет. Отец Жерар опрометчиво обидел Максимилиана де Круа. Тот поубивал всех разбойников и с удивлением обнаружил свое, то есть, наше, то есть, королевское золото в келье Жерара. И на рассвете вывез его.
— Дьявол! То есть, мое золото вчера днем было в шаге от меня?
— Получается, так.
— Вот невезуха. Если бы я побил этого Жерара, я бы сам зашел в его келью за трофеями.
— Он победил мастера фехтования?
— Не сам. Один из его лжемонахов сбросил меня с балкона.
Оба немного помолчали. Мальваузен собрался уходить.
— Как там моя нога? — спросил Кокки, — Тони вчера хорошо все сделал? Не доверяю этому весельчаку. Я всю ночь как в аду горел. И нога, и голова.
— Насколько я вижу, все правильно. Соединил обломки, наложил шину. У него нет лекарств, которые есть у нас с Магистром. Ты бы через пару дней умер, но не от того, что Тони ошибся. Редкая удача, что тебе вовремя попались наши склянки.
— То есть, ты передо мной в долгу на мою долю, а я перед тобой в долгу на жизнь?
— Когда я вижу человека в беде, я не ставлю условий, как ростовщик. Люди награждают меня как позволяют им совесть и кошелек.
— Потому я и не торгуюсь. У тебя был долг передо мной. Не дашь мне умереть, долг будет погашен.
— Справедливо. Интересно, что скажет фрау Марта?
Фрау Марта? Рыжая Фурия? Конечно. Она была среди тех четверых, кто отбил золото у Луи де Ментона. Марта. Кокки, этот Иеремия-Симон и какой-то Петер. Как хорошо помогает расследованию подслушивание за дверью!
— Я с ней поговорю. Она тебя простит.
Дальше Симон-Иеремия заинтересовался состоянием раны и пациента в целом, а Мальваузен отошел от двери. Надо бы их арестовать. Но как? Вдвоем с Бонакорси против Симона? А за кого будет Гвидо Тестаменто? Хорошо, что есть генуэзцы. Плохо, то есть, рискованно, что они тоже генуэзцы.
— Доктор?
Сами пришли. Вовремя. Петруччи и Пичокки. У обоих левые руки на ножнах, правые около пряжки пояса.
— Мы хотим поговорить с этим пациентом, — сказал Петруччи, — Вдруг это кто-то из тех, кто причастен к нашему делу.
Можете поговорить, но в моем присутствии, — ответил Мальваузен.
Втроем вошли в комнату.
— Сеньор Антонио! — удивленно воскликнул Петруччи.
Пичокки сразу схватился за меч.
— Алессандро и Фернандо, — поздоровался Кокки, — Чем обязан? Дуэль завершена, поле осталось за нами.
— За тебя дают сто дукатов за живого или мертвого.
— Кто дает? — спросил Мальваузен.
— Наши, генуэзцы. Но получать у декурионов в Турине.
— Отлично. Арестуйте его. И этого тоже.