Де Фуа получил для армии около ста двадцати тысяч в сумме монетой и слитками, считая сегодняшнее поступление. Плюс опись, сделанную епископом Пьяченцы. Никакой благодарности. Не убили и на том спасибо. Сансеверино получил двадцать три тысячи. Зачем делать подарки посыльному, который везет в десять раз больше? Подумал, наверное, что де Круа сам себе в награду зачерпнет. Говорят, фуражиры императора привезли в Милан около пятидесяти тысяч. Эти точно себя не обидели, и плевать им, что кто-то за это золото жизнью рисковал от Генуи до Парпанезе. Епископ Пьяченцы оставил у себя столько же, даже зад со стула не подняв. Ни награды, ни благодарности, Фредерик еле ноги унес.
А король что? Ему в критический момент спасли армию от массового дезертирства. Принимает как должное. Одни вассалы потеряли на ровном месте кучу денег, зато другие на ровном месте нашли. И не скажи ему ничего, а то с мамой поссорится.
— Ты что сидишь такой грустный? — спросила Шарлотта, когда гостеприимная хозяйка немного отвлеклась.
— Зря я ввязался в эту золотую историю. Голова болит, рука болит, спина болит и ноге легче не стало. Доспехи не пойми где, от Милана до Кастельвеккьо и часть еще в карете с этими двумя дурами. Никакой благодарности, только успеваем выворачиваться.
— Улыбнись. Я два слитка стащила. Вернешься в Милан, закажешь себе новое железо.
— Хоть кто-то обо мне заботится, — улыбнулся Макс, — Я бы сейчас завалился в постель…
— И?
— Проспал бы дня три. А может, и до конца зимы, как медведи в Московии.
— Не спеши. Сейчас нас пригласят в Турин по случаю освобождения Анны и Беатрис.
В комнату заглянула Маргарита Австрийская.
— Ты была права. Курьер привез приглашение. Луиза Савойская вытряхнула Колетт из постели сына и зовет всех к себе в замок Акайя на прием по случаю освобождения дам. Каникулы должны продолжаться.
— Колетт уже вернулась?
— Ага. Ты представляешь, Луиза еще раз поссорилась с Шарлем.
— Еще раз?
— Да. Еще жестче, чем в том году. Бедняжку Колетт под горячую руку чуть на плаху не отправила или на костер. Колетт сразу не поняла, а потом до нее дошло. Если Луиза небрежно так бросит придворным «голову ей оторвать», они же поймут буквально. Разорвут девку всей толпой и довольные понесут отчитываться оторванной головой с еще открытыми глазами, держа ее вдесятером, чтобы выпросить награду всем причастным.
— Половина участников по пути продаст свое место тем, кому нужен повод, чтобы попасть на глаза Ее Высочеству, — подыграла Шарлотта.
— Еще Колетт говорит, за завтраком забавный случай вышел. Трибуле как-то устроил, чтобы королю подали к завтраку на том же блюде другую девку. Король сразу сказал, что под крышкой не Франсуаза. Она не из тех, кто будет повторять чужие удачные ходы.
— Кто там был?
— Говорят, что придворная дама, но у нее хватило ума надеть маску. Король ее раздетую не узнал. Сказал, что Трибуле дурак и шутки у него дурацкие, поэтому пусть переспит с этой девкой сам. У дамы хватило ума не устраивать скандал, и ее тут же унесли. Откуда ни возьмись, появился Трибуле. Сказал, что если король прикажет убиться об стену, то надо брать разбег, а если прикажет переспать, то пора раздвигать ноги.
— И она согласилась? Серьезно?
— Ну, она с одной стороны дура, а с другой стороны не совсем дура. Никто же не узнал, кого подали королю к завтраку голую, в маске и с яблоком во рту. Кроме Трибуле. Пусть так и останется. С шута сталось бы ославить ее на весь двор, а Франсуаза бы точно не простила такую наглую соперницу.
7. Глава. 30 декабря. Мама не бывает невовремя
В течение двадцать восьмого и двадцать девятого декабря не произошло никаких запланированных светских мероприятий. С вечера двадцать седьмого Его Величество король Франции Франциск Первый завалился в постель с новой любовницей и к утру тридцатого оттуда не вылез. Нельзя сказать, что король не подавал признаков жизни, потому что он несколько раз вызывал лакеев и требовал принести то еды, то вина, то еще какой-нибудь ерунды.
У дверей спальни толпились придворные. Гадали, что будет, если король утром увидит свою тень, и что будет, если не увидит. Надо успеть привлечь внимание, если король выйдет в хорошем настроении, и надо успеть исчезнуть, если король выйдет грустный.
Поскольку замок Монкальери — не дворец, то придворные толпились в узком коридоре и сильно мешали друг другу. Во дворе состоялось уже три дуэли.