— Уф, — король сел на край кровати, — Кажется, я и правда немного злоупотребил зельями. Сердце сейчас из груди выскочит.
— Да ладно, — Колетт села рядом и взяла его за запястье, — Там может на раз осталось. И то после завтрака.
— Надо все-таки что-то подарить тете Маргарите. Она ни на что не намекала?
— Было бы ей нужно что-то материальное, оно бы у нее давно было. Просто сделайте ей приятно. Подпишите какую-нибудь забавную ерунду. Госпожа привезла пачку разногласий между Нидерландами и Францией и по каждому из них свой проект решения вопроса.
— Пусть вечером притащит, все подпишу.
— Еще у нее особое мнение по Италийской Конфедерации.
— Заранее согласен.
Трибуле тем временем сбегал в спальню Франсуазы де Фуа, которая находилась ровно этажом ниже. Статная сторожевая фрейлина преградила ему дорогу.
— Госпожа обиделась и никого не желает принимать.
— Я от Его Величества.
— Госпожа обиделась на Его Величество, не желает ничего слышать и подарки тоже не принимает.
— Хорошо. Я побежал дальше по списку.
— Стоять!
Трибуле обернулся.
— Покажи список!
— Здесь без первой строчки, — сказал он, доставая из поясной сумочки какую-то помятую бумажку.
— Кто должен быть на первой строчке? — спросила фрейлина, не глядя в бумажку.
— Ты, красавица.
— Правда?
— Нет, шучу. Я же шут.
— Самая удачная шутка в твоей жизни будет, если ты сейчас приведешь к Его Величеству меня.
— Даже если он передумает насчет списка, это будет забавно.
— Я тебе передумаю!
— Двести.
— Что двести?
— Двести дукатов, и Его Величество не передумает. Повар говорит, что главное в королевском завтраке вкус, но лакей, который приносит блюда и убирает недоеденное, точно знает, что подача важнее вкуса.
— Ты собираешься подать меня Его Величеству как кусок мяса?
— Ты знаешь, как ему подали несравненную Колетт? Принесли на блюде с яблоком во рту.
— Хм… И Его Величество не отпускал ее три ночи и два дня.
— Вот-вот.
— Я пошла за дукатами, а ты иди за блюдом.
«Кто угодно, лишь бы не эта шутовка» — подумали Оде и Франсуаза де Фуа, когда узнали, что д’Эсте доставил в Турин двух дам, которых разбойники удерживали в плену где бы вы думали? В захваченном аббатстве!
Анну и Беатрис д’Эсте к вечеру двадцать девятого довез до замка Авильяно, расположенного в долине Валь-де-Суза ниже Сакра-ди-Сан-Мигеле. Замком как важным объектом фортификации владел непосредственно герцог Савойский, а сейчас там проживали дальние родственники савойского дома, который пришлось потесниться из Монкальери и Савойя-Акайя.
В Авильяно дамы произвели фурор. О бедняжках позаботились как только могли. И ванну им нагрели, и все такое.
В Савойя-Акайя дам приняли служанки Ее Высочества. Причесали, переодели, накрасили губы, подвели глаза, напудрили носики. Луиза Савойская любезно одолжила несчастным страдалицам свои серьги, фибулы и браслеты.
Через три часа после того, как в Монкальери появилась королева-мать, перед королем и заодно перед соскучившимся по событиям высшим обществом предстали несчастные пленницы.
Дамы поделились историей своего пленения и заключения, а д’Эсте любезно рассказал про счастливое освобождение, как было оговорено еще вчера. И вот на этом месте дамы преподнесли сюрприз.
— На самом деле разбойников победил славный рыцарь Вашего Величества Максимилиан де Круа, — сказала Анна, — Его жена Шарлотта разгадала тайну нечестивого аббатства, и славный рыцарь вступил в бой с армией нечестивцев.
— Он опасался, как бы мы не стали жертвой его недоброжелателей, — добавила Беатрис, — Поэтому он, чтобы не подвергать нас дополниельному риску, вчера утром покинул Сакра-ди-Сан-Мигеле и любезно передал нас в руки достойнейшего рыцаря Альфонсо д’Эсте, который наилучшим образом доставил нас пред ясны очи Вашего Величества.
— Еще де Круа подарили нам новую одежду, дали нам карету и служанку, — продолжила Анна.
— Как хорошо, что Вашему Величеству было угодно их пригласить! — сказала Беатрис и повернулась к свите Маргариты Австрийской, где во втором ряду скромно стояли Максимилиан и Шарлотта.
— Подойди сюда, наш герой, — улыбнулся король.
Максимилиан и Шарлотта вышли и поклонились.
— Очень куртуазное поведение, — сказал Франциск, — Но ты мог бы оставить побольше свидетелей.
— Увы, — вздохнул Максимилиан, — Сначала вроде бы врагов много, а потом они как-то внезапно заканчиваются.
Король рассмеялся.
— Они ведь сгодились бы только для публичной казни, а после недавнего бунта в Турине и так есть, кого казнить? — спросил Максимилиан, глядя на Карла Доброго.