— Точно, — согласился тот.
— Каждому воздастся по делам его, — сказал король, — И вам тоже. Какую бы награду вы бы для себя посчитали справедливой, но не в ущерб правосудию?
Франциск сразу вспоминал про тяжбу, как только вспоминал про де Круа. Вряд ли он знал все обо всех, просто де Круа у него ассоциировались с тяжбой за замок, а не с чем-то более приятным.
— Нижайше прошу Вас принять наш скромный подарок, — сказала Шарлотта.
— Подарок? — удивился король.
— Возьмите под свою руку замок Круа. Заберите его в королевский домен на веки вечные, только позвольте нам с мужем проживать там до самой смерти.
— Замечательный прецедент, — сказала Маргарита Австрийская.
— Да, — согласился Франциск, — Такой метод решения имущественных споров пойдет Франции на пользу.
8. Глава. 30 декабря. Он не добрый, он вежливый
Мальваузен рассчитывал уехать одним днем, но не получилось. Возчика, которого Бонакорси мог бы нанять в Сан-Пьетро для телеги алхимика, забрал д’Эсте для кареты.
Бонакорси еще раз сходил в Сан-Пьетро. Вернулся и пожаловался на крестьян. Когда те узнали, что отец Жерар на самом деле был атаманом разбойников, а сейчас в аббатстве свирепствует инквизитор, то разбежались во все стороны.
Монастырь это не только центр духовной жизни. Это здания, территория и много-много хозяйственных задач. Монастыри постоянно нанимают сторонних работников-мирян для ремесленных задач или неквалифицированного труда. Монах должен в первую очередь молиться. Во вторую — совершать богоугодные дела и получать за них пожертвования. На эти пожертвования нанимаются профильные специалисты для мирских задач.
Почти все население Сан-Пьетро успело сколько-то поработать на отца Жерара. Что неудивительно, ибо деньги у разбойников водились, а трудолюбия и ремесленной квалификации и в помине не было.
Бонакорси напугал их, что инквизитор строго допросит всех, кто вел дела с разбойниками и потребует деньги назад. После этого деревня опустела. У всех нашлись поводы поехать к родственникам куда-нибудь. Для ухода за скотиной остались старики и дети.
— В общем, остался только один возчик, — закончил рассказ Бонакорси, — Но ты вчера приказал его арестовать.
— Кто? — не сразу вспомнил Мальваузен.
— Гвидо, брат Филомены Кокки. Если ты согласился, что Филомену можно оставить на свободе, может, и Гвидо не будешь трогать? Он ведь от Кокки стоит дальше, чем жена.
— Пес с ним. Скажи, что не буду. Он в Сан-Пьетро?
— Да. Только пьян, и у него планы на вечер с какой-то бабой.
— Скажи, чтобы утром подходил. Как раз за день без спешки доедем до Турина.
Гвидо к этому времени уже давно ускакал за помощью, а насчет поработать возчиком они с Тони договорились заранее. Бонакорси сходил в Сан-Пьетро и обратно только для поддержания легенды.
Вообще, не так-то просто аккуратно спустить с горы по кривой грунтовке груженую пароконную телегу с незнакомыми лошадьми в упряжке. Крестьяне в горах пользуются двуколками, в которые запрягают одну мелкую лошадку, а то и осла. Если бы одолжить или купить такую двуколку, то кто угодно повел бы под уздцы осла, и без возчика бы обошлись. Но Мальваузен уже наложил лапу на наследство алхимика, погруженное в телегу, и не хотел отдельно везти пациента и оставлять ценный груз в сарае. Вдруг не получится вернуться быстро. Может, инквизитор покопается в груженой телеге и сам наложит лапу на груз.
Филомена Кокки не бросила мужа и весь остаток дня провела на кухне. Вчера накормила двоих детей, четверых охранников, двоих арестантов, отца Доминика и даже для так и сидевших в кладовой поваров суп сварила. Сегодня утром встала раньше всех и приготовила завтрак.
К завтраку Гвидо еще не пришел. Бонакорси отправился искать его в Сан-Пьетро. Когда они вернулись, прошло уже больше двух часов от рассвета. Гвидо выглядел как после бессонной ночи, только воняло от него не бабой, а конским потом.
Гвидо неторопливо поел, неторопливо запряг, вывел телегу из сарая, развернул к воротам.
— С Божьей помощью спустимся, — сказал он, — Тащите пациента.
Общими усилиями переложили пациента на крепкую холстину и дотащили до телеги. Несколько раз по пути чуть не упали и один раз все-таки упали.
Филомену с детьми отец Доминик попросил покинуть божью обитель. Они со своими скромными узелками уселись в ту же телегу.
Ночью Гвидо устроил всему отряду Фредерика ночлег у друга в ближайшем пригороде. Если бы они все отправились на ночь в Ревильяско, то вышло бы слишком далеко оттуда до Сакра-ди-Сан-Мигеле. Фредерик решил, что Гвидо, Андреа и Жакуй сразу с утра поедут в Сакра-ди-Сан-Мигеле по горной дороге, а сам на рассвете поскакал к святому Валентину и в Турин к Джино.