— Бегом в кусты, — сказал по-немецки Устин и громко крикнул, — Не стреляйте, мы сдаемся.
— Нет, — ответил Гримальди и повернулся к пленным, — Куда собрались?
Его можно было понять. В четвертый раз упустить ту же бабу это уже не неудача и не совпадение. Это уже выработанный навык ее упускать, а потом над ним за это будут смеяться всю жизнь.
Нет так нет.
— Огонь! — крикнул Фредерик и выстрелил первым.
Залп снес всего пятерых, причем Фредерик не попал ни одним выстрелом. Он понимал, что из пистолета кирасу не пробить, и целился в голову.
Устин свистнул. Никто из собравшихся немцев и итальянцев отродясь не слышал, чтобы человек умел так свистеть. Сам по себе, без свистка, просто сунув в рот два пальца. И их лошади тоже такого свиста не слышали. Свист продолжался так долго, что ошарашенные лошади заметались и сбросили всех ошарашенных наездников. Только Устин остался в седле, хотя его лошадь тоже и покозлила, вставая на дыбы и припадая на передние ноги.
— Добивай! — крикнул Гвидо и первым бросился резать еще не поднявшихся врагов.
Андреа не побежал. Фредерик набросился на Гримальди. Петруччи и Пичокки оставили командиров сражаться друг с другом и пробежали на помощь остальным. Шестеро против пятерых уже неплохо. Тем более, что двое упали крайне неудачно, а на третьего наступила какая-то лошадь.
Гримальди теснил Фредерика. Того пару раз спасла пододетая кольчуга Маккинли, но против рыцаря в доспехах он неизбежно проигрывал.
За спиной Гримальди раздался выстрел. Это Андреа ловко перезарядился, подбежал поближе и выстрелил в спину рыцарю с расстояния, когда легче попасть, чем промазать.
Ламберто уронил меч и упал на колени. Обернулся. Все враги на ногах, а московит еще и верхом.
— Ты обещал, что не будешь ни драться, ни бежать! — обиженно заявил Устину Гримальди.
— Я не делал ни того, ни другого, — ответил Устин, — Пальцем никого не тронул и с места не сдвинулся.
Действительно, он даже не вынул саблю из ножен.
— Ты напугал лошадей.
— Какие же вы рыцари, если не держитесь в седлах? У вас что, разбойники не свистят, когда нападают на обоз на дороге?
— Нет.
Устин пожал плечами. Убогие здесь разбойники. Гримальди оценил этот жест как презрительный, и чуть не бросил перчатку Устину. Но не бросил, а повалился в пыль.
— Пленных не берем! — сказал Фуггер, — Дино!
Дино подошел к раненому сзади и перерезал ему горло.
— Марта! — Бонакорси направился к ней, намереваясь обнять.
— Тссс! — Марта приложила палец к губам, — Даже не думай.
— Да я просто…
— Ты просто хороший парень. У нас ничего не было, — сказала Марта очень тихо.
— Вот сейчас не понял.
— Спасибо, доктор, я не на что не жалуюсь, — сказала Марта уже громче, чтобы слышали все, — Я просто немного натерла ноги.
— Да ладно, и зад об седло не отбила? — весело спросил Гвидо.
— Говорить так с дамами очень невежливо и даже оскорбительно, — сказала Марта, — А при кавалерах еще и рискованно.
— Ну извини, но я же тебя спас. Не один, конечно. Должна быть на свете справедливость.
— На свете есть справедливость, — сказал Фуггер, — Каждому воздастся по делам его. Иисус воздаст после смерти, а добрым христианам надлежит воздавать по делам при жизни. Будь уверен, я не останусь в долгу. Каждый, кто причастен к сегодняшним событиям, будет справедливо вознагражден, когда я увижу полную картину.
— Заранее благодарен уважаемому сеньору, — сказал Гвидо, — Просто я в жизни не слышал, чтобы дамы рассчитывались с рыцарями просто деньгами.
— Дино, еще одна пошлая шутка про мою Марту, и можешь его просто пристрелить, — сказал Фуггер.
— Да, господин!
— Эй, сеньор, а как же справедливость? Вознаграждение и все такое, — весело продолжил Гвидо.
— Наследники получат все, что положено. Включая компенсацию расходов на похороны, поминки и поминовение за упокой.
Фуггер говорил как бухгалтер или юрист. Эти даже шутят такими фразами.
— Антон, не сердись. Он просто ухаживает, — сказала Марта, — Или даже просто флиртует без всяких таких мыслей.
— Да я к тебе от всей души! — взвился Гвидо.
— Гвидо будет себя хорошо вести, — сказала Марта как бы Фуггеру, но глядя на Гвидо.
— Конечно, буду. Буду. Начиная с завтра. Ты уж обними меня как спасителя. Это ведь я отвез письмо в Ревильяско, а то хрен бы вам по всей морде, а не чудесное спасение.
Гвидо зарвался и ничегошеньки не понял. А Бонакорси уже понял. «Он не добрый. Он вежливый. И не дай Бог перепутать», как сказал про Фуггера Дино. Или Джино.