Я даже уйти не успел. Луиза заплакала и позвала стражу. Я сдался страже, и меня отвели в подвал. Дальше ты знаешь.
— Она не подала тебя в розыск, — сказал Макс, — Даже никому не сказала, что с ней был ты.
— Кто хотел узнать, узнал бы, — ответил Устин, — Слишком многие меня видели. Прислуга, фрейлины, стражники.
— Кто бы их слушал. Плевать на сплетни. Королева-мать не считает тебя врагом. И тебя пусть не мучает совесть. На твоем месте запросто мог оказаться какой-нибудь местный рыцарь. Он бы все сделал так же, как ты рассказывал. Ты на самом деле хорошо научился нас понимать.
— На самом деле я искренне не понимаю всю эту вашу куртуазию. Грех похоти в чистом виде.
— Остальные шесть грехов у нас тоже есть. И гнев. И гордыня, чревоугодие, жадность, зависть… Ладно, пять, — Максимилиан загнул пять пальцев и остановился, — Уныние все-таки для простолюдинов.
— Уныние точно не твой грех, — улыбнулся Устин.
— Надеюсь, Господь меня любит не только за это.
Эпилог
— Генрих! — первым поприветствовал Фредерик фон Нидерклаузиц старшего сына Максимилиана и Шарлотты.
— Дядя Фредерик! — Генрих ловко спрыгнул с коня.
— Твоя первая большая война?
— Да. И первый турнир, где я могу получить золотые шпоры, — восемнадцатилетний Генрих перевел взгляд на спутницу Фредерика, — Представь меня прекрасной даме.
— Не узнал! — воскликнула девушка, — Я Рафаэлла!
— Ой, как ты выросла. Четыре года назад была просто девчонка, а сейчас настоящая Прекрасная Дама. Не будь мы в родстве, я бы на тебе женился.
— Ты, наверное, всем так говоришь, — смутилась Рафаэлла.
— Все дамы молодые и прекрасные, кроме почти старушек, — сказал Фредерик, — Они могут и обидеться. А настоящие старушки только улыбнутся.
Через пару минут появились немного отставшие Максимилиан и Шарлотта. Поздоровались. Отметили, что Рафаэлла совсем как взрослая и хоть замуж выдавай.
— Вы вдвоем? — спросил Максимилиан.
— Да. Кармина и младшие остались дома. Рафи у нас папина дочка. Куда я, туда и она.
— Жаль, — сказала Шарлотта, — Скучаю по ним. Мы, правда, тоже младших не брали. Война все-таки.
— Как там наши старые знакомые? — спросил Максимилиан, — Живы-здоровы, сидят с тобой в Аугсбурге?
— Марта следит за собой и почти не изменилась, возраст выдают только глаза.
Шарлотта на мгновение сделала недовольное лицо, когда Фредерик упомянул первой именно Марту.
— Тони так и не женился, но я точно знаю, что у него есть дети, — продолжил Фредерик, — Симон поседел добела. Операции уже не делает, но диагнозы ставит с первого взгляда. Кокки врос корнями в Венеции, сто лет его не видел. Зато его сын Лоренцо фехтовальщик от Бога. Жаль, что больше ничего толком не умеет, но научится.
— Вы тут давно? — спросил Максимилиан.
— Два дня, — ответил Фредерик.
— И как ожидания? Будет простой честный турнир или в очередной раз делимся на партии по придворным раскладам?
— Ничего придворного. Война на носу. Император просил всех жить дружно и никого не убивать на турнире, чтобы не огорчать наших французских друзей, которые сами хотят нас убить или взять в плен.
— Прекрасно. Ты определился с дамой сердца?
— По семейной традиции надо выбрать супругу самого главного начальника, но она, кажется, осталась в Вене. Вот, ломаю голову.
— А у Рафи уже есть свои рыцари?
— Пока нет, — опустила глаза Рафаэлла.
— Будут, — сказала Шарлотта, — Я поговорила с дамами. Ди Кассано объявит дамой сердца Рафаэллу.
— Кто? — удивилась Рафаэлла, — Я ведь его совсем не знаю.
— Младший сын одного старого друга Максимилиана. Замечательный со всех сторон молодой человек.
— Как сын маминой подруги? — скривился Генрих.
— Не так-то просто найти среди детей подруг фаворита турнира, чье сердце пока свободно, — строго сказала Шарлотта, — А ты, Генрих, назовешь дамой сердца принцессу Кристину Датскую, несчастную вдову Франческо Сфорца.
— Черта с два!
— У тебя есть дама?
— Конечно, есть. И я ей уже обещал.
— Поговорим об этом позже. Кстати, старший ди Кассано хотел бы скрестить мечи с тобой, Макс.
— Ты только сейчас об этом вспомнила?
— Скажи спасибо, что совсем не забыла.
— Мечи? Он не хочет взять реванш на поллэксах?