Однако я сумел погасить ее. Пусть он думает, что я заперт в Кремле и не смогу из него выбраться. Пусть считает, что корпа уже победила меня. Может быть, получится выудить немного информации.
— Так что вам от меня нужно? — спросил я. — Вы же не просто так собираетесь обеспечивать меня все это время и обещаете роскошную жизнь во дворце.
— Ты будешь одним из испытаний для участников второго сезона шоу, — сказал Макс. — Ты ведь понимаешь, что нам нужно придумать что-то новое для них, чтобы зрителям было интересно. И вот, ты как раз сможешь…
— Скажи честно, вы даже не пытались выправить мне амнистию, так? — спросил, прервал я его.
Челюсти сжались сами собой с такой силой, что заскрипели зубы. Они в большинстве своем искусственные, поставленные на замену настоящим, которые я потерял в многочисленных драках. Не сотрутся.
— Мы пытались, — вдруг попытался оправдаться Макс. — У нас было для тебя место консультанта, это уже утвердили в совете директоров. Собирались поставить тебя одним из шоураннеров второго сезона.
— Слушай, да пошел ты, — ответил я. — И свой совет директоров можешь засунуть себе в жопу. Если ты думаешь, что я реально буду сидеть тут, в Кремле, словно в клетке, то ты очень сильно ошибаешься.
В ушах послышались помехи, которые заглушили его ответ. Секунда, другая, и я услышал другой голос, явно синтезированный на компьютере:
— Честно говоря, мы и не думали, что ты реально будешь там сидеть. Тем более, что ты нашел способ покинуть зону действия передатчиков.
Ни вдохов, ни выдохов, ничего такого, одна сплошная речь. Меня переключили на другого пиджака-борга? Или что?
— Алло, это кто? — спросил я.
— Тот, благодаря кому ты все еще жив, — и снова ни единого оттенка эмоций в голосе.
— Это что, мне Чех с того света звонит что ли? — не понял я.
Один раз наемник уже нашел способ связаться со мной с того света. Сомневаюсь, что это повторилось. Хотя, конечно, это было бы уже совсем интересно. Если бы он попал в плен не к «РосИнКому», а к «РосТалосу», то я бы не удивился. Про них давно говорили, что они делают синтетических людей. Хоть это и не подтверждалось официально. Но дыма без огня не бывает, верно?
— А мне говорили, что ты человек с понятиями и помнишь добро.
— Ты — хакер? — наконец, догадался я. — Тот самый, который высылал мне данные?
— Со второго раза угадал. Так что, так и будешь сидеть в Казани? Или попытаешься найти способ выбраться отсюда и надрать задницу пиджакам?
— Интересное предложение, — сказал я. — Я над ним подумаю.
— А это не предложение, — ответил голос. — У тебя все равно вариантов нет. Доступа к сети нет. Отслеживание по-прежнему работает, если что-нибудь случится, тебя очень быстро отыщут. И поверь мне, пиджаки даже не станут пытаться тебя выгородить, они просто сольют тебя полиции, и тогда отправишься прямиком в тюрьму. Еще и срок накинут и неустойку за нарушение договора. Там ведь наверняка и такие пункты были, помнишь?
— Помню, — согласился я. — Было дело.
— Ну так и вот, — проговорил голос. — Из города тебе нужно выбираться. Как именно это сделать, сам решишь, да и тому, кто тут прожил столько времени, это несложно будет. — А что дальше-то? В Новую Москву я вернуться все равно не смогу, в этом ты прав. Нужен доступ в сеть, новая сигнатура личности, да и вообще все это.
— А потом отправишься в Новую Казань…
Снова послышались помехи и звонок прервался. Окошко просто пропало из интерфейса.
Черт, а ведь он мне что-то сказать хотел. Наверное, важное.
Впрочем, самое важное он мне уже сказал. Новая Казань. С остальным уже на месте разберемся.
У меня появился реальный вариант выбраться из Старой Казани. Если мне сделают новую сигнатуру личности, снимут все отслеживающие протоколы и так далее, это станет вариантом для того…
Для того чтобы заставить пиджаков ответить. Рассчитаться для друзей, как минимум.
Несколько недель мы жили вместе, при этом каждый понимал, что победителем шоу станет всего один. И у этого одного будет шанс на новую жизнь. Чех понимал это сильнее всего, поэтому он так упрямо и предлагал нам бросить его и выбираться, когда был шанс. Мы этого не сделали.
Теперь Чех мертв. И Ника мертва. А пиджаки, которые все это устроили, заработали на их смертях пару новых миллиардов. И теперь будут нюхать кокс из Венесуэлы и отсасывать друг другу.
Почему это должно быть так? Раньше СМИ и репортеры занимались чем-то полезным. Обращали внимание и проблемы общества, делали их острее, чем провоцировали их скорейшее решение. Однако с тех пор многое изменилось, теперь никто не пишет о политике, потому что за это очень легко можно влететь на громадный штраф. Да и не столько штрафов они боятся, сколько того, что их отрежут от кормушки. А кормят их государство и корпорации, у пиджаков полно прикормленных репортеров.