Машина, скорее всего, застрахована от угона, это сейчас разумная мера предосторожности. Так что деньги ему вернут, пусть и меньше, чем стоимость самой тачки. Заодно прихватил и цивильную одежду, в которой я не буду выделяться из толпы. Впрочем, на камеры мне все равно попадаться никак нельзя, потому что моя рожа висит уже везде.
Не думаю, что пиджаки из СТВ будут передавать информацию о моем местоположении полиции. Подозреваю, что они все ещё рассчитывают вернуть сбежавшую «корпоративную собственность». Ну а как ещё они могут меня расценивать, они ведь выкупили меня у системы правосудия. Проблема была в том, что они посчитали себя вершителями судеб и отказались дать мне обещанную амнистию.
Мечты и надежды на то, что я смогу спокойно отправиться в отпуск куда-нибудь за границу, разбились. Это было проблемой. В первую очередь для корпоративных крыс, потому что я собирался добраться до них и посчитаться с ублюдками, разобраться с ними раз и навсегда.
Я ехал в машине, бронежилет был прикрыт курткой, автомат лежал на пассажирском сиденье, прикрытый ветошью. К счастью владелец Лады оказался толстяком, так что я вполне смог надеть куртку поверх защиты, пусть и пришлось закатать рукава до середины локтей.
Мне повезло, он жил не один, у него был то ли сын, то ли брат, с которым они ютились в двухкомнатной квартире старой постройки. Может быть, это был просто сосед, которого он пригласил, чтобы снимать жилье было легче. Его брюки вполне подошли мне по размеру. Штаны толстяка я бы точно не надел бы, попросту утонул бы в них, вот и все.
Ботинок я не нашел, но мои были похожи на миллион других, изготовленных на одних и тех же белорусских обувных фабриках из синтетической кожи, полимера, которого готовили из нефти. Ладно хоть он был достаточно долговечным. И даже нога в нем дышала. Действительно кожаная обувь стоит столько, что ее могут позволить только пиджаки высшего звена. И исключительно для того, чтобы покрасоваться перед подобными и простыми обывателями. Мол, вон, смотрите, что я сегодня надел.
Я снова был в потоке, гнал около восьмидесяти по трассе, стараясь не разгоняться. Машина была устаревшей, ей уже под двадцать лет, да и бензина в баке было немного. Но на двести километров, разделявшие границу зоны отчуждения и Новую Казань, хватило. И должно было хватить добраться до места. Однако ехал я все равно в экономном режиме, хоть при желании и мог выехать в крайнюю полосу и дать газу.
Вокруг снова были люди, и это было непривычно. Краснодар-сити не был таким уж населенным городом, это был именно что курорт и место для отдыха пиджаков. После того как традиционное сельское хозяйство кончилось из-за применения климатического оружия, Кубань перестала быть житницей России. Нет, там до сих пор было много теплиц, которые обслуживались местными жителями, но почти вся продукция шла на внутреннее потребление. И больше на производство синтетических продуктов. Питательные среды, на которых выращивали синтетическое мясо, готовили именно из растений. Правда там в ход шло все, включая ботву и шелуху. Производили крахмал для искусственной гречки и риса, шариков из полимера с углеводами и пищевыми добавками внутри. Очень немногое шло на стол в первозданном виде, и было доступно только пиджакам.
Вокруг были люди. Они ехали на машинах по своим делам, практически не смотрели по сторонам. Все жили в своем ритме. Работа — дом — работа, и тому подобное. На редких выходных выйти куда-нибудь погулять, чаще всего не дальше ближайшего к дому торгово-развлекательному центру.
Мне все это стало непривычно. Сперва курортный город, потом — одиночная камера, а дальше — заброшенная территория, застройка в которой была ещё из старого, двадцатого века. Новые города все были похожи один на другой. Впрочем, наверное, и города, построенные в старые времена, были такими же. За исключением различных архитектурных причуд, вроде Казанского или Московского кремля, наследия совсем уж далёкого прошлого.
Я не жил в их ритме. Я был песчинкой, камнем, выброшенным на обочину, вылетевшим из-под колеса одной из машин.
Я посмотрел на свои руки на руле. Они снова дрожали. По идее это кибернетические протезы, они не должны дрожать, но моё эмоциональное напряжение передавалось на искусственные мышцы, и получалось то, что получалось. Странное дело, наверняка этот феномен толком ещё не изучен, да и не будет никто заниматься подобной ерундой.
Ориентироваться приходилось по навигатору, установленному в бортовой компьютер машины, мой не работал. Я связал мужчину, но оставил дверь в его комнату открытой. Мне не хотелось убивать человека, который просто попался мне под руку. Особенно убивать так: оставаться медленно загибаться от голода. Однако у каждого из нас в голове есть плата, которая позволяет выйти в сеть. Так что он наверняка уже очнулся, вызвал помощь, а машину объявили в розыск.