– А смысл врать? Чтобы спасти своего малыша-провидца и его сестрицу, тебе остается только одно – прийти к нам. А я помогу тебе связаться с Абелиссой. Но если тебе нет дела, то…
– Кира, стой! – я поднялась на негнущихся ногах и потянулась к платью, на толстом лифе проступили мокрые разводы. Голова шла кругом, я почти не размышляла.
– Так-то лучше. А теперь говори, где вы…
Кровь так громко стучала в ушах, что я не слышала, что еще говорила Кира. Только взглянула на беснующееся море за окном, и смахнула слезу со щеки.
Самым сложным оказалось протащить Нерта до выхода. Я крепко ухватилась за его ногу, и потянула, перед глазами плясали огни.
За дверь я встретила удивленный взгляд Киры. Мы ввалились в небольшую комнатушку, полутемную и заставленную мебелью. Запах моря сменился пылью, что забила все поры кожи, глаза и нос. Я сползла на пол, темнота заботливо обхватила меня прежде, чем голова со звучным грохотом встретилась с досками пола.
Меня быстро вернули к жизни. Темнота расступилась, среди нее выступил небольшой столик, заваленный хламом. Свет небольшой свечки плясал, отбрасывая блики на далекие стены и зеркало.
Кира с Тильтой уложили меня на лавку, и я горько рассмеялась.
– А теперь рассказывай, что произошло с моими друзьями, - прошептала я, насилу приподнимаясь на локтях.
Через каких-то полчаса я сидела за тем же столом, причесанная и переодетая в чистое платье. Где-то далеко за окнами шумел шторм, но каждая секунда отдаляла меня от моря.
В трепещущем пламени свечи, лицо Киры казалось совсем юным, не смотря на гармошку морщин на лбу.
– Ты готова? – спросила она тихо, и я кивнула.
– Ты говоришь, что так скоро, завтра…
– Таков королевский приказ, и он прогремел на весь Парнас…
– Значит, нужно торопиться.
Я откинулась на спинку стула. Слабый свет успокаивал мерцанием. В пыльной, затхлой комнате последние вольные дни на берегу превратились несбыточную мечту, далекий сон, но соль еще скрипела на коже и волосах.
Я сделала глубокий вдох, сердце гулко стучало в груди. Я готовилась увидеть Правительницу. Меня мучили вопросы, но я сжала губы и кивнула Кире. Ее глаза начали легонько мерцать. Я сразу вспомнила Эрика, спокойствие, что скользило в его длинной несуразной фигуре, странную магию и долгий совместный путь. Руки сжались в кулаки.
Зеркало перед глазами покрыла пелена, и мое лицо – загорелое и усталое – утонуло в молочной пене. Долгое время я наблюдала за переливами, напоминающими блеск перламутра, но потом поверхность замерла, и проявилась картинка – лицо с ореолом магических ламп, чей свет выливался сквозь зеркало, заполняя тусклую комнату сиянием. Короткие черные волосы переливались, а белая кожа сверкала. Острые черты лица, тонкие губы и прищур глаз отливали холодом.
– Я давно ждала этого мига, – весь вес этих слов лег на мои плечи. – Вероника Авентро, знаменитая дочь не менее знаменитого отца.
Холодные глаза скользили по моему лицу и плечам. Я поежилась.
– Я приеду в столицу только при одном условии, – сказала я, и слова отразились от самодовольного лица Абелиссы. Я сделала паузу, но Правительница все так же смотрела в упор, не мигая. – Эрик и Анна…
– Ага, а также твоя бабуля и толпа пленников. Похоже, ты одна запоздала на эту вечеринку, – Абелисса улыбнулась уголками губ, но лицо осталось холодным и хищным. – Если ты сядешь в колесницу, что будет перед вашими окнами через час, то я обещаю оставить пленников в живых. Пока.
– Я… я хочу, чтобы ты освободила их, – я выпрямила плечи, но ладони вспотели.
– Свобода…, – губы Абелиссы разъехались чуть шире. – Это очень относительное понятие. Я разрешу Эрику, Анне и Алиссии жить в столице. Они будут служить во дворце, пока ты будешь вести себя хорошо.
– А остальные? – Я вцепилась в край стола, чтобы унять дрожь.
– Думаю, что освобождать все королевские темницы будет необоснованно, – Абелисса усмехнулась, – но в честь твоей смелости и благоразумия мы возможно обойдемся без казней.
Я крепче сжала пальцы.
– Не терпится встретиться лично, – оскал Правительницы замер на блестящей поверхности стекла, а потом медленно растаял, оставляя меня разглядывать собственное отражение в полумраке. Моя кожа стала бледнее, а щеки горели румянцем.
Комната осталась пустой, будто лик правительницы заполнял ее, а теперь на его месте осталась тьма.
Кира поднялась на ноги и стряхнула с подола платья невидимые пылинки.
– Мне надо собраться, – ее голос другнул.
Я осталась одна. Теперь никто не боялся оставлять меня без присмотра, я на крючке – завязла по самые уши. Некоторое время я сидела на том же стуле, вглядываясь в зеркальные недра перед собой, вдыхая и выдыхая, а потом поднялась на ноги.