Нерт посмотрел на меня.
– Я обязан тебе жизнью, – оборвал он.
Закатные лучи осветили его лицо, которое постепенно теряло бледность болезни, возвращая коричный цвет загара, только несколько белых прядей среди угольно-черной шевелюры напоминали о том случае.
– И свободой, – добавил он мягко. – Хотел бы я, чтобы ты могла сказать тоже самое.
Я закрыла глаза, слезы собрались под веками. Мне захотелось крикнуть: «Теперь я никогда не буду свободной», но я просто улыбнулась и прошептала.
– Теперь наши пути расходятся.
– Береги себя, – сказал Нерт, его глаза не выражали ничего. Он резко поднялся на ноги и скрылся за дверью.
Когда я осталась одна, то тяжело упала на лавку и привалилась лбом к стеклу, ловя последние краски дня. Скорее всего, последнего свободного дня в моей жизни.
Мы въехали в столицу. Сумерки нежно закутывали город в полумрак, множество огней – магических и обычных – вспыхивали в окнах и на улицах, раскрашивая их всеми цветами радуги. Даже камни мостовой, по которой катилась карета подсвечивались разноцветным сиянием. Словно я попала в сон, тот, что снился много раз и всегда оставался на границе с явью. Зрелище завораживало, отвлекая от нерадостных мыслей.
Я во все глаза смотрела на величественные постройки дворцов, многоэтажные башни и манящие магазины, с витрин которых красовались чудные и яркие товары. Они соседствовали с темными одноэтажными домишками и столь ветхим жильем, что любой ветерок мог рассыпать его в прах.
Торговая улица с пышной иллюминацией закончилась, и тьма отвоевывала пространство – по сторонам темнели высокие изгороди, украшенные странными орнаментами и узорами. Некоторые стены увивали виноград или плющ.
– Это улица, на которой живут самые знатные маги, – Кира с Тильтой вернулись и уселись напротив, их шикарные платья сверкали и переливались. – Но многие дома пустеют… Говорят, они населены призраками тех, кто погиб во время Переворота.
– Роспись на стенах – это гербы домов, по ним можно определить, что за волшебник здесь жил, – продолжила Кира.
– Откуда ты все это знаешь? – поинтересовалась я без интереса. – Ведь во время переворота ты была крохой.
Лицо девушки помрачнело.
– Мои родители рассказывали мне о столице, это были мои любимые истории… Я столько раз слышала их, что ночью мне снились разноцветные заборы и светящиеся камни мостовых, я гуляла среди витрин огромных магазинов, – Кира сжала губы в тонкую линию и отвернулась к окну. – А просыпалась среди запуганных рабов в долине, где магия – не больше, чем воспоминание.
– Кира…
– Мои родители любили Кратос. Это место, в котором я должна была жить! Понимаешь?
Колесница остановилась, и я не стала отвечать. Мы поднялись на ноги и поспешили к выходу.
Дверь открылась, и Кира вылетела наружу, завороженная зрелищем, что открылось перед нами – тонкая дорожка скользила по цветущему саду туда, где вырастал величественный и пугающий дворец. Белоснежные стены взмывали вверх, устремляясь к небу вместе с куполами, с вершин которых лился приглушенный свет. Причудливые тени двигались по стенам, отблески всех цветов и оттенков поднимались до крыши и исчезали в траве, которая сверкала, будто сделана из хрусталя.
– Вам повезло увидеть дворец в самый красивый час – после полуночи свет меркнет, чтобы не мешать сну.
Хрипловатый, низкий голос выбил меня из размышлений, и я обернулась, чтобы увидеть Правительницу собственной персоной. Абелисса стояла позади колесницы, а чуть поодаль от нее скучали несколько магов.
– Такая честь, – Кира склонила голову. – Сама Правительница вышла встретить нас.
Лицо Абелиссы изменилось, в уголках губ спряталась улыбка.
– Как я могла пропустить такое событие? – она подошла ближе. Вместо платья на правительнице – длинный пиджак из блестящей белой ткани, а ноги обтянуты… брюками?
Я видела такие наряды только на картинках в книжках, все женщины в нашем королевстве носили платья, и я задержала взгляд слишком долго на ногах Абелиссы, обутых в аккуратные светло-серебристые сапожки.
– Этот час должен стать часом триумфа для всей Тирляндии, - сказала она, поднимая мой подбородок.
И я посмотрела в ее глаза – холодные и торжествующие.
– А ты похожа на него, – продолжила Правительница. – Я всегда восхищалась твоим отцом. Маг поразительной силы и мудрости… Но семейные узы мало кому идут на пользу, – Абелисса вздохнула, словно погрузилась в воспоминания. Она выпустила мой подбородок, и я спешно шагнула назад. Струйка холодного пота скользнула по спине.