– Итак, дай мне разобраться, – сказала она, сводя воедино несколько вещей, которые я упомянул ранее. – У тебя есть степень по теории музыки, но ты не хочешь преподавать музыку. Ты немного зарабатываешь игрой на гитаре, но не хочешь играть профессионально. А теперь ты заканчиваешь магистратуру в области музыки и ничего не планируешь в будущем?
В последний раз, когда я разговаривал с отцом, а это было более двух лет тому назад, за несколько месяцев до поездки в Австрию, он говорил мне примерно то же самое, но его комментарии звучали гораздо менее осуждающе, чем из уст Анны.
– Это не значит, что я ничего не извлеку из того, чему научился за это время, – сказал я. – Просто между образованием и моими карьерными устремлениями нет прямой взаимосвязи. Тому, чем я хочу заниматься, не обучают в классе.
– О, это интересно. Поделишься?
Я сделал большой глоток содовой «Альмдудлер». Моя семья – тети, двоюродные братья и все остальные – в течение многих лет пытались выяснить, чем я хочу заниматься в жизни. Я неохотно говорил им, потому что полагал, что они скажут, что у меня нет ни малейшего шанса. Даже дедушка Брайт не знал наверняка, какие у меня планы, хотя я думаю, он мог бы и догадаться.
– Ты обещаешь не смеяться?
– Вот те крест, – сказала она, изобразив пальцами воображаемый крест над буквой «К» на ее футболке.
– Я, наверное, рассмеюсь, – заметила Магда, которая все еще размышляла о том, что ей пришлось сопровождать нас в поездке на свалку. Мы оба проигнорировали ее. Я не знаю, почему чувствовал себя комфортно, рассказывая Анне о планах на будущее. Я никогда никому не говорил об этом, а теперь я обсуждал свои мечты с девушкой, с которой был знаком всего три часа. Возможно, мне было легко делиться с ней из-за уверенности, что я больше никогда не встречусь с ней снова. Я сделал глубокий вдох.
– Я хочу писать композиции.
Вопреки обещанию, она издала тихий смешок.
– А что в этом плохого? Звучит, как идеальная карьера для хорошо образованного музыканта, такого как ты. Какой жанр? Классическая музыка? Вещи симфонического типа? Или что-то более современное?
– Гм… современное… думаю, что можно и так сказать.
– Насколько современное?
– Настолько, насколько это возможно. Я вроде как неравнодушен к рок-балладам, но, возможно, попробую себя в стиле кантри.
– Ах, – произнесла она, будто инстинктивно. Анна снова посмотрела на меня, задержавшись на несколько секунд своими большими голубыми глазами на моих немного меньших карих, а затем сказала: – Рада за тебя, Итан. Если это твоя мечта, то иди к ней.
Она остановилась и вопросительно наклонила голову.
– Но если это то, что ты всегда хотел делать, и это не требует ученой степени, то зачем так долго учиться?
– Усовершенствовать музыкальные навыки? Расширить горизонты? Вырваться из захолустья? Выбирай.
Она усмехнулась.
– Это звучит ужасно знакомо.
Оказалось, что образовательный уровень Анны не сильно отличался от моего. Она всегда была страстно увлечена искусством, в частности живописью, так что ни для кого не стало неожиданностью, когда она окончила Калифорнийский университет с дипломом специалиста в области истории искусств. Тем не менее у нее не было никакого намерения строить карьеру в этой сфере. На самом деле она хотела писать и иллюстрировать детские книги.
– Ну, кто же расскажет будущим поколениям о Фриден, как его там, Хундертвассере, если не ты? – поддразнил я.
– Я совершенно уверена, что произведения Герра Фридена, как его там, скажут сами за себя – парировала она. – Так же, как «Девятая симфония» Бетховена будет прекрасно чувствовать себя без твоих теоретизирований о ней в течение последующих тридцати лет.
– Браво.
Мы разговаривали и смеялись, пока Магда, наконец, не сказала, что наше время истекло.
– Через полчаса мы с моими родителями идем на обед. Если не пойдем сейчас, то опоздаем.
Не желая расставаться, я проехал с девушками несколько остановок на трамвае U6 до дома, где жила Магда. Прежде чем они вошли внутрь, Анна оттащила Магду в сторону, чтобы поговорить с ней наедине. Когда она повернулась ко мне, то сияла.
– Мы пришли к обоюдному мнению – ты не сумасшедший псих. И возможно, ты заметил, что у Магды не лежит сердце играть роль гида в родном городе. Мы уезжаем из Вены через пару недель, чтобы посмотреть другие города, но до тех пор она не имеет ничего против, если кто-то другой покажет мне достопримечательности. Что думаешь?