И Зефир, даже покинув больницу в тот день, никогда не забывала о нем. Это было только начало их отношений, о которых он не подозревал.
Она ничего не сказала ему об этом, наблюдая за янтарными глазами, такими светлыми, что всегда называла их золотыми. Его прекрасные глаза, поврежденные, из-за чего он частично ослеп, с кожаной повязкой, закрывающим их.
— Тебя это беспокоит? — мягко спросил он, и она поняла, что он говорит о своей повязке на глазах.
Она удивилась вопросу. Был ли он неуверен в себе из-за этого? Может быть, и нет. Может быть, это просто любопытство.
— Вовсе нет, — честно ответила она.
Пока он в порядке, ее это не беспокоило. Но ей стало интересно, когда это случилось, как это произошло и как он оправился от этого.
— Тогда скажи мне, что ты скрываешь.
И чтобы он прогнал ее как сумасшедшую? О нет.
— Всему свое время, — мягко улыбнулась она ему, в ее сердце кипела радость от того, что она снова нашла его. — Просто знай, что я не лгунья. Каждое слово, которое я тебе сказала, правда.
— Я не хороший человек, — сказал он ей. — В моей работе у меня есть враги. Как бы ни было интересно твое предложение, ты не представляешь, в какой мир шагнула бы любая моя жена.
— Я знаю. Ты звезда преступного мира и все такое. У тебя больше недвижимости, чем положено любому мужчине, ты забираешь людей с улиц и нанимаешь их в сомнительные предприятия, вокруг тебя почему-то крутятся секс-работницы.
Он напрягся при перечислении ею фактов.
— Нетрудно докопаться до того, что ты глубоко залез в какие-то темные места, что делает тебя опасным, что делает тебя могущественным, и хотя я могу не знать тонкостей, я все это знаю.
— Тогда тебе следует бежать в другую сторону.
Она осталась сидеть.
Он откинулся в кресле.
— Это… неожиданно. Почему именно я? — спросил он в упор. — Такая девушка, как ты, может выбрать себе в мужья любого. Должна быть другая причина.
— Возможно, мы созданы друг для друга, — подмигнула она. — Возможно, твой поцелуй ошеломил меня.
Неповрежденная сторона его рта дернулась.
— Я давно не был с женщиной, Зефир, — тихо предупредил он ее. — Будь осторожна в том, как ты предлагаешь мне себя. Не зря меня называют зверем.
Он был именно тем, кого она хотела.
— Ты извращённое чудовище. Я извращённая принцесса. Мы просто созданы друг для друга, красавчик.
Он не отреагировал на легкость в ее голосе, просто наблюдал за ней еще некоторое время, и она позволила ему увидеть свою искренность. Позволила ему рассмотреть ее волосы цвета бургунди, ее круглое мягкое лицо, ямочку на щеке при улыбке, серебро в носу и ее довольно скучные светло-карие глаза.
— Хорошо, я в игре.
Вздох облегчения вырвался из нее.
Он вновь постучал пальцами по столу. Зефир более сосредоточенно наблюдала за тыльной стороной его руки: длинный шрам от сустава среднего пальца исчезал под одеждой, черные чернила обвивали линию, словно лианы с шипами, но без цветов. Интересный выбор. Она стала представлять, есть ли у него еще чернила вокруг остальных шрамов. Ей хотелось исследовать каждый их маленький сантиметр.
— Итак, брак на один год, прежде чем мы разойдемся в разные стороны? — спросил он, его глубокий баритон вызвал в ее сознании образы темной кожи и бесконечной дикой природы.
— Да, — ответила она, отогнав на время нахлынувшие мысли.
— Я получу тебя на тот период времени, на который я хочу? Как я хочу?
Ее дыхание сбилось.
— Да.
— В общем, ты хочешь сказать, — наклонился он вперед, — Что я могу прямо сейчас обогнуть стол и раздвинуть твою киску, пока мои люди могут слышать твои крики за пределами этого кабинета?
Зефир почувствовала, как сжались ее бедра. Черт.
— Да.
Его повязка на глазу блеснула в солнечном свете.
— И допустим, я раздену тебя догола прямо здесь и сейчас и прижму к окну, чтобы весь город видел, пока я вдалбливаю тебя в стекло, и ты не станешь возражать?
О, Господи, пощадите, ей становилось жарко.
— Нет, — вздохнула она.
— А если я скажу тебе сделать мне минет под столом, пока один из моих людей будет здесь, ты будешь возражать?
Выражение его лица было дерзким. Он либо пытался отпугнуть ее от безумного предложения, либо думал, что она блефует, и вызывал ее на откровенность.
Зефир молча поднялась и опустила сумку на ковровое покрытие. Она обогнула стол так непринужденно, как только могла, пока он наблюдал за ней золотым взглядом.
Опустившись на колени между его ног, она подняла на него глаза. Он выглядел еще больше, чем был, более грубым, более опасным, как настоящий пиратский владыка былых времен.