– Ну? – оживился богатырь. Мелёха откусил сахарной фигурке богатыря голову, задумчиво её пожевал, подбирая подходящую формулировку, и осторожно продолжил после паузы:
– Правда, оно шибко опасное. Лучше, Ясный сокол, найду я тебе богатырский подвиг, который мы сдюжим и живы останемся, – заключил он, поднимаясь с лавки и направляясь к выходу.
Впрочем, он едва ли в тот момент осознавал, что и кому говорит. Финист молниеносно вскочил и сграбастал собеседника за шиворот, оторвав от пола.
– А ну постой! – взревел он, поднося беспомощно трепыхавшегося в «западне» Мелёху (который, впрочем, сам себя туда и заманил) к лицу. – Что-то не понял я тебя, Мелёха, – угрожающе произнёс он, глядя прямо в глаза приятелю. – Ты усомниться во мне вздумал? – он отшвырнул приятеля, как тряпичную куклу, так что тот отлетел в дальний угол палатей, а разошедшийся не на шутку Финист продолжал орать, так что аж стены тряслись:
– В Финисте усомнился?!
В очередной раз войдя в раж, Финист перестал замечать, что слишком сильно размахивает булавой. На очередном «витке» он ненароком задел дверь, отчего та с оглушительным треском слетела с петель и с грохотом повалилась рядом. В открывшийся проём тут же просунулись любопытные лица соседей-селян, как нельзя кстати проходивших мимо, чтобы засвидетельствовать проявление богатырской силушки.
– Это какой дурень в Финисте сумлевается? – удивлённо и немного испуганно пробормотала женщина, осматривая избу.
– Зачем дверь было ломать? – тихонько спросил её спутник, на что тут же получил очередную словесную оплеуху от жены:
– Тихо ты! Ему виднее, что ломать! – заявила она восторженно, не позабыв добавить: – Сына в твою честь наречём! – правда, поймав грозно-неодобрительный взгляд богатыря и припомнив разговор на базаре, тут же поправилась: – Али нет.
– Как знаешь, – нарочито горестно вздохнул Мелёха и недовольно пробубнил, отряхиваясь и отдуваясь. В очередной раз он оказался крайним: а ведь он просто предупредить хотел! – Только, ежели что – я предупреждал! – былинным голосом заговорил он. – Есть за белыми горами, заливными лугами да дремучим лесом высокая башня... Башня та – место гиблое! Страшное место! – добавил он, перейдя на угрожающий тон, каким обычно рассказывают страшилки детям. – Говорят, что скрыта в ней дева – красы неописуемой! – тут рассказчик сделал паузу, чтобы привлечь внимание к следующим словам, и добавил тоном актёра трагедии: – Но только краса та пока никому не досталася! Потому как стережёт её страшное чудище! И никто того зверя одолеть не смог, – закончил он жуткую историю зловещим громким шёпотом и умолк...
Мелёха рассказывал живо, «с огоньком» и так подробно, что слушатели представляли себе происходящее, как будто сами там оказались. Им, как наяву, виделся диск луны, висящий низко над ночным, таинственно шумящим лесом. За ним вздымались к звёздам крутые, неприступные горы. А к одной из вершин притулилась одинокая башня, высокая и грозная – прямо как в страшных сказках. В башне той и томилась прекрасная девица... Но если богатырь какой ухитрялся пройти через лес, вскарабкаться на скалы и добраться до той башни, назад он уже не возвращался. Предупреждала красавица, чтобы те не подходили к ней близко...
– Спасайся, богатырь!
И уговаривала, и кричала, и дверь запирала – всё без толку. Богатыри всё равно шли на верную смерть... и находили её. Пока гонялись они по лабиринтам башни за красавицей, которая старательно от них пряталась, неизменно натыкались на стерегущее её красу страшное чудище – не то змею, не то кошку дикую, всю в чешуе и с огромными лапами и зубами... словом, как оно на самом деле выглядит, никто толком не знал, потому что все, кто видел вблизи, разумеется, рассказать уже никому ничего не могли. Поэтому и обрастала легенда всё новыми и новыми пугающими подробностями. Неизменным оставался один факт: чудовище в башне действительно было, было оно страшное и никого к красавице Злате не подпускало. Но именно этот факт и привлёк внимание Финиста...
Стоит ли говорить, что не прошло и часа, как богатырь засобирался в дорогу, прихватив с собой любимую булаву, верного коня и болтливого Мелёху? А иначе кто ещё будет воспевать его ратные подвиги?
Солнышко припекало, ветер шевелил кроны берёзок и макушки ёлок. На залитый тёплыми лучами пригорок поднимались двое верховых, воспетые Сервантесом... впрочем, при ближайшем рассмотрении оказалось не совсем так: богатырь был вполне настоящим, хотя сопровождавший его спутник и впрямь выглядел комично и чем-то смахивал на Санчо.