Немного непривычным был постоянно закругляющийся кверху пол, но со всем в конце концов свыкаешься. Выходя из лифта, Каливан уже стоял на ногах. Хотя его тело весило в четыре раза меньше, чем на Земле, – это все же была гравитация, которая делала пятисотдневное путешествие в открытом космосе более комфортным и безопасным для здоровья. К тому же гравитация на Марсе в два раза меньше, чем на Земле. Поэтому к слабому притяжению тоже стоило привыкать.
Пройдя несколько запутанных коридоров, капитан открыл дверь каюты и уже через пятнадцать минут спал в койке. На завтрашний вечер, если будет все улажено с заправкой, был назначен старт.
О начале следующих суток Каливан, как всегда, узнал от помощника. Его тихое пиканье, казалось, не могло прервать самый чуткий сон, но капитану этого было достаточно. Он быстро встал с постели, принял душ и вышел из каюты. Вереница узких коридоров, выходящих из кают, вела всех, кто пребывал на корабле, в общий зал. По дороге он встречал каких-то людей, с которыми еще не был знаком. Это были пассажиры корабля, которые, увидев форму, с любопытством разглядывали космонавта, а он только слегка кивал головой в знак приветствия.
Зайдя в зал, Каливан увидел достаточно много людей, сидящих на расставленных сиденьях. Многие с восторгом оглядывались по сторонам, и это отзывалось чувством гордости в душе капитана. Ведь именно он настоял на выделении места на корабле под общий зал. Само его создание, а уж тем более оформление было невероятной роскошью для космического челнока. Но Каливану удалось убедить проектный совет в том, что людям, пребывающим в замкнутом пространстве более полутора лет, нужна такого рода эмоциональная отдушина. Место, которое со временем может стать излюбленным местом для времяпровождения, как центральные парки в городах.
Зал, собственно, так и назывался – центральный парк. Других парков на корабле, правда, не было, но и одного было достаточно, чтобы называть его центральным. Весь пол помещения пересекался узенькими дорожками. Между ними в непешеходных островках был насыпан гравий, а на нем в горшках расставлены разнообразные растения. Повсюду стояли компактные лавочки с четырьмя сиденьями на каждом. В парке даже были установлены два небольших фонтанчика, которые собирали вокруг себя больше всего переселенцев.
Но самой замечательной особенностью парка был прозрачный потолок. Посмотрев вверх, можно было увидеть людей, сидевших на таких же лавочках вверх ногами на противоположной стене корабля. Ощущение было непередаваемым, и разговоров вокруг только и было, что об этом. «Вот и хорошо, – думал Каливан. – Быстрее раззнакомятся!»
Пройдя через лабиринт узких дорожек, Каливан оказался в следующем помещении – столовой. Здесь роскошь заканчивалась. Малюсенькие столики, натыканные настолько плотно, насколько это было возможно, со стульями, выдвигающимися из-под столешницы. Убогий декор на стенах в виде фотографий звездного неба. И наконец, низкий потолок, до которого можно было легко достать рукой.
У посетителей был выбор только между нормальным и диетическим набором. Каливан подошел к автомату, выбрал на большом сенсорном экране диетический набор и, забрав через несколько секунд запечатанный в тончайшую фольгу разогретый поднос, подошел к ближайшему столику.
В наборе он не нашел ничего неожиданного: овсяная каша без масла с солью, сваренное вкрутую куриное яйцо, листья салата и зеленый чай. Яйцо и салат – с корабельной фермы, которая была призвана обеспечивать переселенцев свежими продуктами на протяжении всего полета. Капитан только успел погрузиться в размышления о предстоящем старте, как услышал голос.
– Доброе утро, капитан. Позволите? – Дик поднял голову и увидел Джейни – корабельного доктора.
– Да, пожалуйста, присаживайтесь. – Каливан не любил вести беседы во время завтрака, и если бы Джейни давно летала с ним в одной команде, то, пожалуй, отказалась бы от идеи подойти. Но она не знала этого, и поэтому с сияющим лицом села напротив и стала выжидающе смотреть на капитана. К ее удивлению и сожалению, Каливан и не думал поддерживать светскую беседу и, уткнувшись носом в тарелку, продолжил есть. Джейни силилась придумать какой-то вопрос, на который нельзя бы было ответить коротко, но ничего не приходило в голову.
Так ничего и не придумав, она стала разворачивать свой поднос. Шум обертки на секунду вывел капитана из собственных мыслей. Он посмотрел на обертку, задержался на секунду на слове «нормальный» и снова продолжил есть. Этот брошенный коротко взгляд подсказал ей идею.
– Вы, наверное, удивлены, что я предпочитаю нормальный набор?
– Нет, отнюдь. – Как и ожидала Джейни, капитан ответил очень коротко и снова продолжил есть. Но она не собиралась сдаваться.
– Я подсчитала сумму калорий в обоих наборах в условиях гравитации. Оказалось, что диетический набор не дотягивает до нормы, а нормальный как раз подходит женщине моей комплекции. – Эта информация, по-видимому, оказалось интересной для Каливана, поскольку он оторвался наконец от тарелки и впервые внимательно посмотрел на Джейни.
– На упаковке написано, что наборы подобраны и одобрены для космических полетов Федеральным институтом диетологии. Мне сложно было бы сомневаться в их компетенции. – Капитан смотрел на Джейни, ожидая ответа.
– Я тоже не сомневаюсь в их компетенции, – возразила Джейни. – Более того, они действительно идеально подходят для космического полета.
– Сдаюсь, вы меня заинтересовали. В чем же тогда дело? – Капитан был весь во внимании. «Ха, а ведь мне говорили, что он пуленепробиваемый», – с торжеством подумала Джейни.
– Эти наборы одобрены для космических полетов в условиях невесомости. А здесь, судя по тому, что мы с вами не плаваем вперемешку с листьями салата, есть гравитация.
– Хм. – Каливан едва заметно улыбнулся. – А ведь и вправду. Наверняка эти болваны не учли маленькую деталь. – Он сделал небольшую паузу и с лукавой интонацией продолжил. – А знаете ли вы, Джейни, что инициатива наказуема?
– Я, наверное, угадаю, что вы хотите мне поручить, – смеясь, ответила Джейни.
– До конца дня сегодня прошу вас пересмотреть меню этих наборов. Я бы не хотел, чтобы половина пассажиров, предпочитающих нежирную пищу, прибыли на Марс худыми скелетами.
– Так точно, сэр! – Джейни, хотя и не была военной и не обязана была обращаться к капитану по форме, решила подыграть ему.
За завтраком они больше не разговаривали. Джейни думала о том, что капитан не такой уж черствый сухарь, как о нем говорили. А сам капитан о том, что он слишком давно не общался один на один с женщинами. И этот короткий разговор поднял из глубины холостяцкой души что-то давненько забытое.
После завтрака последовал обход корабля. Потом было длительное совещание, на котором Каливан задавал десятки вопросов каждому и, получив на них правильные ответы, все больше убеждался, что все идет по плану.
К вечеру всех переселенцев собрали в парке. На экранах мониторов, встроенных повсюду в стены, мерцала надпись:
Внимание! Через несколько минут будет транслироваться обращение капитана.
Когда переселенцы расположились около мониторов, картинка сменилась и все увидели Дика Каливана, одетого в праздничный мундир с блестящими эполетами и эмблемой Федерального космического агентства. Каливан стоял перед пультом управления полубоком к камере.
– Добрый вечер, уважаемые переселенцы! От лица всего экипажа пассажирского космического челнока первого класса «Надежда» приветствую вас на борту. Мы все стоим вначале большого пути, и миссию нашу невозможно переоценить. На этом челноке в путь собирается надежда всего человечества. Именно мы сделаем первый шаг к распространению и выживанию человеческой расы. Именно мы спасем ее от неминуемого исчезновения, которое ждет ее на Земле. Еще никто не пробовал перевести такое огромное количество людей на такое невероятное расстояние. Мы станем первыми.