Весенние месяцы выглядели более-менее прилично: мелкие пацанята из шестого класса в курточках, брючках и ботиночках. Зато летние поражали воображение истинным разнообразием: июнь – девятиклассник Федюнин, был выряжен в резиновые сапоги, маскировочные штаны и куртку-непромокайку. На его голове красовалась прорезиненная кепка рыбака. Почему-то в руках он держал тяпку. Учительницы с задних рядов тихо захихикали, наверное, вспомнилось что-то до боли в пояснице знакомое? Июль. Да, Вова Селиванов был действительно красивым мальчиком. В пляжных шлепках, рубахе-гавайке и шортах, продолжением которых являлись стройные, но очень волосатые ноги, он сразил наповал всех девочек от восьмого класса и старше. А когда, растянув губы в улыбке и, постреливая в публику глазами, он прикусил заушничек от дымчатых солнечных очков, и призывно взмахнул длинными черными ресницами, я услышала отчетливый скрип стульев, на которых ерзали девочки, силясь получше разглядеть образчик подростковой привлекательности. Августом был восьмиклассник Коля Савоськин, двумя руками прижимающий к животу корзину с одинокой поганкой, которую позаимствовали из кабинета ботаники. Остальные муляжи растащили на сувениры еще задолго до этого. На поганку не польстился никто. Сентябрем оказалась девочка Таня Морозова. В руках у нее были колоски, выдранные из гербария в том же кабинете. “Остальное с голодухи съела?”- раздался комментарий из передних рядов, - “говорят, в этом году урожай плохой, видишь, похудела, бедная!” Хохот раздавался отовсюду. А Таня и в самом деле была высокой и худощавой. Она обвела партер безумным взглядом сильно накрашенных глаз и прошипела: - Колобок, колобок, иди сюда, я тебя съем! – и щелкнула зубами. Впереди дети стонали и сползали со стульев.
Октябрем и ноябрем были братья близнецы Волошины из 6-а. Оба были краснощекими, упитанными мальчиками с искрой в глазах и статусом первых шалопаев на все шестые классы. Один из них держал зонтик над головой, второй был в плаще. Когда тот, что с плащом, повернулся лицом к зрителям, и откинул его полу, мы увидели длинный деревянный меч на его бедре.
- Это из какой же сказки? – изумилась завуч, сидящая рядом со мной.
- Это, возможно, Дарт Вейдер из Звездных войн? – ткнула я пальцем в небо достаточно громко. Народ опять заржал.
Декабрь громко стукнул посохом по сцене. Разогретая публика откомментировала: - Пол не продырявь, провалишься!
Тищенко нахмурил длинные ватные брови и громко сказал: - Гори-гори ясно, чтобы не погасло!
- Пожарных вызвать? – отозвался зал.
- Глянь на небо, птички летят, колокольчики звенят! – продолжил он.
- В костре конопля! – авторитетно заявил мальчишеский голос в середине рядов.
- Уже пробовал? – не выдержали нервы Тищенко. – Поймаю, уши надеру!
Тут на сцену выкатилась падчерица-Мартынова на лыжах и с корзиной. Слезы и сопли вытирали все.
- Ой, мальчики! – расплылась она в улыбке.
- Почто не сидится дома девице? Почто гуляешь одна по лесу, красавица? – спросил Декабрь.
- Так, это… Мачеха за цветами послала. Иду, иду, а Голландии все нету! – зал хрюкал.
- А зачем тебе, девица, в Амстердам? Посмотри, какие у нас хлопцы горячие!
- Ой, а этот, - она палкой ткнула в сторону Июля,- уже бледненький и холодный!
- Да, не подумал, срываясь с Пхукета, жары что тропической здесь уже нету! – Декабрь дунул, и Июль, махая замерзшими крылышками, отправился чартером обратно в Тайланд, то есть, за кулисы.
- А помогите мне, братцы месяцы и сестрица! – возопила тем временем падчерица. – Где эта Голландия, Бог ее знает, а цветочки-то нужны уже сегодня! Не бросьте горькую сиротинушку! Сама я местная, каждый день в огороде, а зимой-то подснежники там не растут!
- А ты смотрела? – поинтересовался Февраль.
- Обижаешь, начальник. Весь снег перекопала, да к соседке и выбросила. Нету там ничего.
- Ну что, братья, поможем сироте? – спросил Декабрь.
- Поможем! – заорал зал.- По пятьдесят рублей скинемся!
Декабрь отдал посох Апрелю, тот тоже стукнул по сцене и начал говорить:
- По полям бегут ручьи, на дорогах лужи. Скоро выйдут муравьи после зимней стужи. Пробирается медведь сквозь лесной валежник. Стали птицы песни петь, и расцвел подснежник!
Из-за кулис вылетел ученик 9-а Гоги Иванидзе в пальто и с чемоданом.
- Ау! Люди!
Увидел Братцев-месяцев и падчерицу на лыжах.
- Ай, вах! Любые дэньги дам, в аэропорт подбросьте!
- А скажи-ка, добрый молодец, зачем тебе в аэропорт?
- Тюлипаны у менэ в чемоданэ, на новый год королеве испанской от щедрот королевы голландской!
- Так вот тебе, девица, цветочки твои! – плавно показал рукой Апрель на грузина. – Иди, бери!
- Ай, спасибочки, Братцы-месяцы, не обидели сиротку! – Мартынова бросила палки, засучила рукава и на лыжах почапала к торговцу из южной страны. – Чемодан отдай!
- Грабют! – закричал Иванидзе, прижав чемодан к груди.
- Лучше по-хорошему отдай, а то хуже будет! – пригрозила падчерица. – В зимнем лесу и помереть недолго!
- Пятьдесят тысяч! – сориентировался грузин.
- Тысяча и ты на мне женишься! – нашлась Мартынова. – У нас дров нарубить некому.
- Ай,вай, хорошая девушка! – зарыдал Гоги. – Мамой, папой клянусь, женат я, дети сиротами останутся, грех на душу не бери!
- Согласна. Отдавай так, без женитьбы.
- Ай, бери, добрая девушка, - бросая одной рукой чемодан, другой вытирая со лба пот, ответил Иванидзе и, развернувшись, дал деру за кулисы. Падчерица подхватила чемодан одной рукой, другой взяла лыжные палки: - Доброго вам здоровьичка, месяцы. Спасибо за помощь.
- Да разве братки своих в беде бросают? – важно ответствовал Январь.
Тут влез шестиклассник Апрель и сказал: - А что, Братцы- Месяцы, если подарю я ей свое колечко обручальное?
- А делать-то что ты с ней будешь? В прятки под одеялом играть? - раздалось в глубине зала.
- Коль понравилась девушка, отчего ж не подарить? – важно сказал Декабрь.
- А случится если что плохое, ты колечко мое брось (Типа, я не при делах, и ребенок не мой! – отозвалась публика) и скажи: - Ты катись, катись, колечко, на весеннее крылечко, в летние сени, теремок осенний, да по зимнему ковру к новогоднему костру! И мы все вместе придем на помощь с бурей, метелью, весенней капелью!
А дальше вернулась падчерица в свой дом, отдала чемодан и поспешила на сеновал, утверждая, что там все же теплее, чем в доме. Мачеха с сестрой отправились во дворец к королеве:
- Набрали чемоданчик подснежников простых. За это мы получим корзину золотых! – пели наши девушки. Королева Дроздова ( кто же еще мог ею быть?) достала цветы и, сморщив носик, понюхала: - Странно. Подснежники, а пахнут, как тюльпаны!
Зал начал прыгать и орать: - Не верь им, врут они все!
- Так что же это? Подделка? – усомнилась Королева.
- Да не Версаче это! В Китае делали, на лейбл посмотри! – надрывался зал.
- Вот что! Запрягайте карету, едем в лес подснежники искать!
Мачеха с сестрой бухнулись в ноги Королеве: - Не мы их нашли, падчерица, змея, где-то откопала!
- Вот пусть и покажет, где!
Падчерица не созналась в содеянном и понеслась в лес. Мачеха, сестра, Королева вокруг елочек бегом за ней. Нагнали. Кольцо отобрали и вышвырнули в сугроб.
Падчерица начала громко говорить: - Ты катись, катись, колечко…
Публика переживала и громко давала советы. Спектакль захватил всех. Завуч даже подпрыгивала на стуле, когда кто-нибудь вскакивал с места, и ей было плохо видно.
Тем временем появились Братья-месяцы, в том числе и Июль. Видимо, чартер задержался.
- Что случилось, девица, почто звала нас, красная? – поинтересовался басом Тищенко.
- Обижают. – падчерица ткнула пальцем в своих преследовательниц. – Опять цветов просят.