– Хотя все, что ты говорил, было сущей правдой! Я подозреваю, Дэвид, что моему Верблюду кто-то звонил задолго до того, как я принес материал.
– Они действительно обзвонили все газеты и телекомпании. Мне доподлинно известно, что видеозаписи, сделанные в тот день, были уничтожены на основании официального приказа, подписанного Воннелом. Знаешь, с какой мотивировкой? В целях сохранения государственной тайны! И все же, если бы Аль Почино был жив!..
– Не обольщайся. Дорон всесилен, я еще раз убеждаюсь в этом.
– При чем тут Дорон? Он всего лишь чугунный наконечник стрелы, отлитой из чистого золота… Я уверен, они заплатили газетам и телекомпаниям за молчание много больше того, что те могли заработать, открыв рты! И все же, Фред, если бы им не удалось убрать Аль Почино!.. Между прочим, я получил ни с чем не сравнимое удовольствие, выступая тогда перед умной и профессиональной аудиторией: я сказал все, что я думаю и что знаю, не кривя душой. И, знаешь, это было на редкость приятно.
– Типичный Дон-Кихот! К сожалению, Дэвид, я могу прогнозировать для таких, как ты, только психушку, где будет наконец-то полное взаимопонимание с окружающими!
– Благодарю за откровенность, но отвечу тем же. Из трезвых рационалистов нередко получаются хорошие надзиратели в тюрьмах и санитары в сумасшедших домах.
– Прошу прощения, господа, не окажете ли вы мне любезность и не покажете ли свои зажигалки?
– Чего?!
– Не удивляйтесь. Я коллекционер-исследователь: собираю действующие зажигалки, ломаю их и продаю тем, кто собирает сломанные…
– Жорж, этот джентльмен будет рад купить у тебя зажигалку!
– Вас понял. Прошу, маэстро, пересесть за тот столик, я все устрою.
– Честь имею, господа!..
– Если он подойдет еще раз, я ему просто врежу!
– Не глупи, Фред, в конце концов, это даже забавно: с чем он еще явится? Попробуй угадать…
– Ну его к черту. Скажи лучше, что происходит с Карелом?
– А что с ним происходит? Я не видел его тысячу лет.
– По-моему, он полностью слился с компанией Ивона Фреза, и теперь, когда ты уже не комиссар…
– Его и поймать некому, и защитить тоже? Ты это хотел сказать? Ха-ха-ха, бедный Карел Кахиня! Не беспокойся за него, Фред, он увертлив и осторожен, как уж. Он всю жизнь ползет ровно по границе между законом и беззаконием и не высовывается ни в ту, ни в другую сторону.
– Что ты знаешь о Таратуре?
– Ну… он уже комиссар! В Интерполе. Его сначала взял к себе Киф Бакеро, сразу после моей пресс-конференции. Телохранителем. А потом он ушел в Интерпол.
– После падения Кифа Бакеро?
– Да, после того, как он сложил с себя президентство. Таратура быстро сделал карьеру, ты ведь знаешь: он действительно способный сыщик.
– А Бакеро? Его, конечно, свалили? Было в газетах…
– Сам ушел, умница. Кто он такой для страны? Конечно, случалось, на троне оказывались и сумасшедшие, но то все же были короли, а не «компьютерные описки». Бакеро тихо-мирно сдал, так сказать, вахту очередной марионетке, небось даже согласовал сумму «отступного» и все сроки с Дороном… Умница!
– И что теперь?
– Теперь? Они с Диной Ланн фермеры. Кажется, в Боливии. У Дины маленькая дочь, невеста твоего вундеркинда…
– А с Таратурой ты поддерживаешь связь?
– Да. Он даже выполнил один мой заказ.
– Разве Интерпол выполняет заказы частных контор?
– Если клиент платит…
– Прости, Дэвид, а кто твои клиенты?
– Чаще я сам. Только не смейся. Един в двух лицах: сам себе заказываю, сам выполняю.
– Можешь объяснить? Я не понял.
– Потом, Фред… Кстати, помнишь сержанта Мартенса?
– Я что-то читал о нем в полицейской хронике… Он, кажется, стал инспектором? Ты все же сдержал слово?
– Не я. Дорон. Мартенса перекупили, вот так, Фред.
– Когда?! Он же производил впечатление…
– Порядочного человека? К сожалению, я знал только, как он работает, а как и о чем думает, понятия не имел. В этом моя ошибка. Короче, я всего лишь обещал ему должность, а Дорон дал ее и еще некую сумму денег: тут сложно устоять…
– Тогда я многого не понимаю, Дэвид…
– Поймешь. Не торопись. Сначала выпьем… Хорошо!.. Это была изощренная акция Дорона… Прежде всего он очень быстро снюхался за моей спиной с Гауснером. С того момента, как я сел на хвост людям Дорона в Даулинге и генерал понял, что я могу их опередить, он стал лихорадочно подбирать ключи к Фрезу и Гауснеру. А что он иначе мог делать? Логично?
– Вполне.
– Сначала Дорону удалось перекупить у Гауснера за очень большую сумму громилу Рафаэля – помнишь?
– Того самого, который убил Билла Райта?
– Ну да, в аптеке у Жака Бантье, но расплатился за это собственной жизнью… Я думаю, что Дорон всю сумму вручил Гауснеру, с тем чтобы тот поделился с Рафаэлем, но когда последнего пристрелил сержант Мартенс…
– Но Мартенса, ты говоришь, тоже купили!
– Вот именно за этот выстрел Гауснер, по просьбе Дорона, заплатил Мартенсу как бы наградные. По секрету от меня, и сержант проглотил эту наживку, а потом уже прочно сидел у них на крючке. Так прочно, что даже пропустил телекамеру с вмонтированным в объектив оружием, и тоже за кларки, полученные от Гауснера. Когда и как Мартенс понял, что на самом деле ему платит Дорон, не знаю, но это уже факт из его биографии. Для меня важно другое: Гауснер и Дорон нашли общий язык, и с этого момента Аль Почино был обречен. Да и я тоже. Но с каким коварством они действовали! Подожди, Фред, опять этот идет…
– Простите, господа, я хотел бы узнать у вас, какое время показывают мои часы?