Annotation
Голубина Галина Алексеевна
Голубина Галина Алексеевна
Фишка
ФИШКА
Пролог
В зале аэропорта стоял непрерывный гул голосов собравшихся здесь людей - с самого утра взлеты и посадки самолетов отменялись из-за сгустившегося тумана.
Двое мальчишек 10 - 11 лет, удобно устроившись на диванчике в зале ожиданий, уже не первый час сосредоточенно сражались в шахматы.
За ними с интересом наблюдал сидящий напротив лысый дядечка с пышными седыми усами. Но было видно, что его занимает не столько игра, сколько сами игроки. Сосед же его, серьезного вида молодой мужчина, увлеченно читал какой-то толстый журнал и, казалось, совершенно не замечал ничего, что происходило вокруг. Рядом с ним лежал заботливо упакованный в целлофан букет роскошных белых хризантем.
Металлический женский голос невнятно протарабанил что-то по громкоговорителю, и гул голосов заметно усилился.
- Наконец-то, - буркнул усатый, - хоть чуть сдвинулось. Туман-то почти рассеялся.
Мальчишки отвлеклись от шахмат и вопросительно посмотрели на мужчину, но тот покачал головой.
- Это не нам, - сказал он, и мальчишки снова уставились на доску.
- Друзья? - спросил усатый у мужчины, кивнув в сторону шахматистов.
- Братья, - ответил мужчина.
Глаза усатого округлились.
- Братья? - недоверчиво переспросил он.
- Ну, да. Это мои старшие.
- Родные, значит? А, погодки, наверное.
- Нет, в один день родились.
- Неужели двойняшки?
- Можно и так считать.
- Невероятно! Они же такие ... непохожие. Разве так бывает?
- Ну, как видите.
- Так, говорите, старшие? Значит, у вас еще есть? А вы счастливый человек.
Вам можно только позавидовать. Вижу, встречаете кого-то?
- Да, жену. Вот только рейс задерживается.
Все тот же металлический голос прервал их разговор, выдав новое сообщение.
- О, это уже наш, - сказал мужчина мальчишкам, - пойдемте, - и бережно взял букет.
Братья сложили шахматы и пошли с отцом.
Усатый проводил их любопытным взглядом, а затем поднялся и незаметно двинулся следом, стараясь не упускать их из виду.
Укрывшись за колонной, он терпеливо наблюдал за происходящим. Он увидел, как стройная женщина с густыми каштановыми волосами расцеловала детей и мужа, а затем они все вместе направились к выходу из здания аэропорта. Усатый проводил их долгим взглядом и, не удержавшись, пробормотал:
- Надо же, и чего только не бывает на свете...
Часть 1
Суббота выдалась необычной. Весь день в квартире наверху царило странное оживление. Не было слышно ни одного слова, но по звукам все же можно было понять, что происходит. Вот что-то протащили из дальнего угла большой комнаты до ее центра, а затем послышался скрип и стук деревяшек. Стол, что ли, выдвинули на середину? Зачем? А, вот и посуда звенит! Значит, гости? Так, шаги-то его. Ну конечно! Родители еще вчера уехали на дачу. Тогда что значат все эти приготовления? Неужели гостья?
Ленка охнула и замерла, пораженная этой страшной мыслью.
Да ну, нет, не может быть! Она не могла не заметить, упустить из виду... Нет, здесь что-то другое.
В подъезде хлопнула входная дверь. Ленка бросилась в прихожую и прильнула к дверному глазку, но ничего не увидела. Да и не услышала тоже. Может, это он вышел? Вот и наверху все стихло. Что ж, она подождет, ей не привыкать.
Но ждать пришлось недолго. Ленка успела посмотреть в глазок быстрее, чем входная дверь захлопнулась. Ее догадка оказалась верна. Он прошел мимо ее двери, озабоченно глядя себе под ноги, и с тяжелыми сумками в руках стал подниматься по лестнице.
"Для одной гостьи это многовато, - подумала Ленка, - не слониха же она. Тогда что там за торжество намечается?" Все семейные даты своих соседей она знала, и они были не скоро.
Гости собрались к вечеру. Жаль только, что в гостиной. Оттуда звуки всегда плохо различались, можно было только догадываться о том, что там происходит. Если гул голосов затихал, значит, кто-то произносил тост. За ним всегда раздавался звон бокалов, а потом стук ножей и вилок о тарелки.
Сначала все было, как говорится, чинно и благородно. А когда зазвучала музыка, и несколько пар ног зашаркали по Ленкиному потолку, стало ясно, что торжественная часть завершилась, и народ переключился на танцы. Ну а потом! Тихо было только в одном месте. Наверное, свою спальню родители предусмотрительно закрыли на ключ. На всю остальную площадь этой большой квартиры безудержное веселье стало расползаться очень быстро.
Но к тому времени Ленку уже не мучило привычное любопытство. Теперь она мечтала просто спрятаться куда-нибудь, чтобы только не слышать доносившегося сверху перестука каблуков и визгливого женского хохота. Она везде выключила свет и, прижав ладони к ушам, слонялась по пустым комнатам до тех пор, пока усталость не остановила ее. Ленка, не раздеваясь, прилегла на кровать и неожиданно для самой себя задремала.
Когда страшный грохот наверху разорвал ее сон, она лишь забралась с головой под одеяло. Уснуть больше не удавалось, но зато она с облегчением заметила, что наверху вскоре стало совсем тихо.
Настойчивые звонки в дверь сменились не менее настойчивыми стуками. Такой грохот мог бы поднять даже мертвого, и это было понятно тем, кто находился по обе стороны двери.
- Дмитрий Вадимович, откройте немедленно, я знаю, что вы дома, - раздался за дверью воинственный женский голос.
Невероятным усилием воли Димка заставил себя подняться и пошел в ванную. Он включил прохладный душ и подставил тяжелую голову под шипящие струи воды. Стало немного легче. Накинув на плечи полотенце, он вернулся в комнату. Шум за дверью не прекращался.
- Нет, вы только подумайте, - теперь уже жаловался кому-то все тот же голос, - всю ночь гуляли, гремели, не давали спать, а сейчас у них, видите ли, тихий, спокойный сон. А вот теперь я не дам спать, - ритмично заколотили в дверь ногой.
"Вот зараза, да ты там хоть вешайся за дверью, а я не открою", - зло подумал Димка и тряхнул шевелюрой. Пол вокруг него сразу стал мокрым.
"Черт!" - мысленно выругался Димка и огляделся. Кругом царил не просто беспорядок - это было что-то сродни погрому. Везде, где только можно было найти горизонтальную поверхность, включая и пол, стояли тарелки с остатками пищи и пустые рюмки, бокалы и стаканы. Окурки торчали даже в плошке с кактусами. Под журнальным столиком валялось раздавленное пирожное, и следы крема тянулись от него до самой прихожей. Книжный шкаф был распахнут и почти на треть пуст. Зато повсюду лежали книги: на диване, креслах, подоконнике, а три стопки стояли на полу под телевизором.