«И это только начало пути», — безрадостно подумал он. — «Три дня до Омутов. Если каждая ловушка и каждый урок будут стоить мне столько сил, я туда просто не доползу. Может, зря я вообще в это ввязался? Сидел бы в своей бане, колол дрова, чинил бы телеги – тоже польза. Зачем мне эти искры и моро́ки?»
Но другая часть его, упрямая, та, что выбралась из серой рутины, пусть и таким шокирующим способом, тут же возразила: «Ага, сидел бы. И через месяц взвыл бы от тоски ещё хуже, чем в городе. Нет уж. Раз начал – надо идти. Хоть ползком».
Словно услышав его внутренний спор, Марфа остановилась. Они вышли на небольшую, залитую солнцем поляну. В центре рос могучий, раскидистый дуб, такой старый, что его кора напоминала глубоко изрезанную морщинами кожу великана. Под его кроной зеленела сочная трава, а у корней виднелись плоские камни, словно специально положенные для сидения. Место дышало покоем и силой — спокойной, древней, умиротворяющей.
— Здесь отдохнём, — сказала Марфа, стягивая с плеча свою суму. — Место доброе. Дуб этот многое помнит, силой делится охотно с теми, кто без злого умысла приходит. И солнце тут греет до самых костей. Садись, поешь. Силы надо восстановить.
Олег с облегчением опустился на один из тёплых камней, прислонившись спиной к шершавому стволу дуба. Даже просто сидеть здесь было приятно. Казалось, само место вливает в него толику спокойствия. Он достал из сумы хлеб и вяленое мясо. Еда была простой, но на свежем воздухе, после пережитого и на фоне жуткой усталости, она показалась ему невероятно вкусной. Он ел медленно, тщательно пережёвывая, чувствуя, как к нему понемногу возвращаются силы — пока только физические.
Марфа ела молча, небольшими кусочками, глядя куда-то в глубину леса своими немигающими глазами. Казалось, она не просто ест, а совершает некий ритуал, вбирая в себя не только пищу, но и силу этого места, солнечный свет, дыхание старого дуба.
— Дуб… он тоже живой, как та липа в деревне? — спросил Олег, немного придя в себя. Ему вспомнилось то медленное гудение, которое он почувствовал под ладонью вчера вечером.
— Ещё живее, — кивнула Марфа, не поворачивая головы. — Он корни глубоко пустил, до самой воды подземной достаёт. И кроной небо обнимает. Он – мост между землёй и небом. Слушает и землю, и ветер. И помнит всё. Такие деревья – как капища природные. Рядом с ними и дышится легче, и сила возвращается быстрее, если умеешь принять.
Олег снова прислонился к стволу. Попытался «услышать», но искра внутри едва тлела, сил на концентрацию не было. Он просто сидел, чувствуя тепло камня и коры, слушая шелест листьев над головой. И понемногу расслаблялся.
— Марфа, — решился он спросить, когда они закончили с едой и просто сидели в тишине. — А вы… вы тоже устаёте? Когда… колдуете? Ну, как с тем камнем было, или когда морок отгоняли? Вы выглядите… совершенно спокойной.
Старуха повернула к нему лицо. В её глазах мелькнула тень улыбки.
— Усталость приходит ко всем живым, Олег. И ко мне тоже. Но усталость бывает разная. Бывает — от пустоты, когда отдал больше, чем имел. А бывает — как после доброй работы, когда тело гудит, но душа поёт. Дело не в том, чтобы не уставать, а в том, чтобы знать меру и уметь восполнять силы.
Она обвела рукой поляну.
— Мир полон силы. Она в солнце, в ветре, в воде, в земле, в каждом живом существе. Но она не лежит на дороге, бери — не хочу. Её нужно почувствовать, найти к ней подход, попросить поделиться. И брать ровно столько, сколько нужно, не больше. С уважением. Как воду из колодца берут, благодаря духа места. Я учусь этому всю свою жизнь. И всё ещё учусь.
Её ответ был, как всегда, немного туманным, но Олег уловил главное: это вопрос опыта, баланса и глубокой связи с миром. Той связи, которую ему только предстояло нащупать. Марфа не родилась всемогущей, она прошла долгий путь обучения. Это обнадёживало.
— Значит, и я… смогу научиться? Не только тратить, но и… восполнять? У Омутов?
— Если хватит терпения и усердия — сможешь, — кивнула Марфа. — Омуты помогут почувствовать потоки. Но ходить по ним придётся самому. Никто за тебя этот путь не пройдёт. Ну что, отдохнул? Солнце уже высоко. Пора идти.
Олег поднялся. Ноги всё ещё были тяжёлыми, но уже не свинцовыми. Голова прояснилась, и вернулось упрямое желание идти дальше. Он чувствовал себя немного лучше, согретый солнцем и простой едой, успокоенный силой старого дуба и словами Марфы.