Марфа внимательно выслушала, потом присела на корточки, всматриваясь в следы.
— Куница, верно. И не просто напиться ходила. Видишь, здесь след глубже? Задними лапами оттолкнулась. И вот тут, у самого куста, земля чуть примята иначе. Мышку она тут сцапала, видать, что неосторожно к воде вылезла. И ушла с добычей. Лес живёт своей жизнью. Охотится. Прячется. Важно это видеть. Не только следы зверя, но и его намерение, его путь.
Она поднялась.
— Твоя физика, Олег, она ведь тоже про наблюдение? Про то, как из малых знаков понять большие законы? Здесь так же. Только знаки другие. Не цифры и формулы, а следы на земле, сломанная ветка, крик птицы, направление ветра. Учись читать эту книгу. Она тебе больше расскажет, чем прямые вопросы к духам, да и силы твои сбережёт.
Олег задумался. Наблюдение… Анализ… Поиск закономерностей… Это ему было знакомо и понятно. Марфа предлагала использовать его сильные стороны, его привычный образ мышления, но применить их к этому новому, живому миру. Не пытаться сразу колдовать, а сначала – понять. Увидеть связи.
«Физика не про конфликты, а про закономерности», — вспомнил он свои слова ученикам. Может, и здесь так же?
Они собрали свои нехитрые пожитки и двинулись дальше. Олег старался смотреть по сторонам внимательнее, подмечая детали, которые раньше ускользали от его внимания: как растут лишайники на стволах деревьев (обычно с северной стороны, но здесь как будто было какое-то отклонение?), как по-разному шелестит листва разных деревьев, какие птицы поют в тени и какие – на солнце. Он пытался не просто смотреть, а понимать, почему это так. Связывать наблюдения в общую картину.
В какой-то момент он заметил странно обломанную ветку на молодом дубке у тропы. Не спилена, не засохла, а именно обломана, причём недавно – излом был свежим, светлым.
— Марфа, смотрите, — позвал он. — Ветка… как будто кто-то большой прошёл и задел неловко? Не похоже на зверя.
Марфа подошла, осмотрела ветку, потом внимательно оглядела землю вокруг.
— И верно, — кивнула она. — Не зверь. Человек шёл. Или… не совсем человек. Высокий. Не здешний, раз тропы не чует, ветки ломает. И шёл недавно. Может, час назад, не больше.
Она коснулась излома, провела пальцем.
— И не к добру он шёл. Чувствуешь? Воздух здесь… колючий остался. След злого умысла.
Олег прислушался к своим ощущениям. Он не почувствовал ничего явно «злого», но была какая-то… заноза. Неприятное, царапающее ощущение, как от фальшивой ноты в знакомой мелодии.
— Да… что-то… не так, — неуверенно согласился он. Он заметил след. Он смог почувствовать «неправильность». Маленький, но успех.
— Пойдём осторожнее, — решила Марфа. — И по другой тропе свернём. Нечего нам с недобрыми попутчиками встречаться.
Она повела его в сторону от основной тропы, по едва заметному проходу меж деревьев. Олег чувствовал себя чуть увереннее. Он не просто плёлся за ведуньей, он участвовал в пути – наблюдал, замечал, анализировал. Он всё ещё был учеником, слабым и неопытным в магии, но он не был беспомощен. У него был его ум, его глаза и уши. И это, как оказалось, тоже было немаловажно в этом мире. Путь к Омутам Тихим продолжался, и он казался уже не таким безнадёжным.
Они свернули на узкую, едва приметную тропинку, которая вела вверх по склону холма, поросшего вековыми соснами. Земля здесь была сухой, устланной толстым слоем рыжей хвои, которая приглушала шаги. Воздух пах смолой и солнцем, которое пробивалось сквозь высокие кроны гораздо щедрее, чем внизу. Ощущение «колючести», оставшееся от недоброго путника, постепенно рассеялось, сменившись чувством покоя и древней силы, исходящей от могучих деревьев.
— Здесь чисто, — сказала Марфа, останавливаясь передохнуть у основания самой большой сосны, чей ствол едва могли бы обхватить двое мужчин. — Старые сосны худого не подпустят близко. Можно идти спокойно.
Олег тоже остановился, прислонившись к шершавой, тёплой коре. Он всё ещё чувствовал себя лучше, чем накануне. Солнечный «заряд» и фокус на наблюдении вместо магических потуг явно пошли ему на пользу. Он меньше уставал и больше замечал. Он даже начал различать едва уловимые изменения в «фоне» леса – где-то воздух казался плотнее и прохладнее (низина? близость воды?), где-то – легче и теплее (склон, открытый солнцу?). Это было ещё не «чтение мира», но уже и не слепое блуждание.