— Я думаю, что после этого у него уже не будет покоя, — сказал Виталик. — Поэтому для него же будет лучше, если никто его на эту битву не пригласит. Но, к великому несчастью Полсона, я уверен, что нынешние полководцы мыслят стратегически верно, и его все-таки позовут. Я бы позвал.
— Даже понимая, чем ему это грозит?
— Это, сука, война, — сказал Виталик. — Жертвы на войне неизбежны.
— И после войны, — сказал я.
— И после тоже неизбежны, — согласился Виталик. — Если бы у меня был выбор, я предпочел бы умереть на войне. Смерть на войне честнее. Победители умирают совсем не так. Их закалывают кинжалами в ваннах, бьют в спины, подстерегают в темных подворотнях. На худой конец, стреляют им в головы из снайперских винтовок. И, как правило, это делают уже не те, против кого они воевали.
— Жизнь банальна и мрачна, — сказал я.
— А в итоге ты все равно умираешь, к хренам, — сказал Виталик. — Но это не повод, чтобы не выступить против очередного сукина сына, решившего потрогать наше влажное вымя своими черными щупальцами.
— Это похоже на тост, — сказал я.
— Так выпьем же, — сказал Виталик. — Выпьем и снова нальем, а потом пойдем и оторвем этому искусственному интеллекту его виртуальные уши.
— Надеюсь, все так и будет, — сказал я.
И немедленно выпил.
За несколько дней до описываемый событий.
Магистр прогуливался по серому пляжу в обществе железного человека.
Это был не плейбой, миллионер, гений и филантроп, нацепивший высокотехнологичный костюм, и выглядящий, как покрашенные и ожившие средневековые доспехи, а настоящий человек, сделанный из металла. Ростом он был чуть выше Магистра, и, судя по глубине следов, которые он оставлял на песке, намного тяжелее.
Он отлично вписывался в пейзаж, посколько вся поверхность его тела была окрашена в тускло-серые цвета, а лицо не отображало никаких эмоций.
— Сколько бойцов ты можешь выставить, Прим? — поинтересовался Магистр у своего генерала.
— Полностью функциональных, Мессир?
— Разумеется, — сказал Магистр.
— Тридцать восемь универсалов, — сказал Прим. — И тринадцать рукопашников.
— Это больше, чем было в прошлый раз, — заметил Магистр.
— Вы долго не пользовались нашими услугами, Мессир, — сказал Прим. — Мы потеряли ремонтную базу, и нам приходится чиниться по старинке, однако, кое-что у нас все-таки получается.
— Хм, — Магистр представил себе пространство, в котором обитали его огромные человекообразные боевые роботы, и на мгновение почувствовал укол вины.
Роботы были созданы им для войны, но война, как вид развлечения, давно наскучила Магистру, и он старался не призывать свою армию без необходимости.
Которая возникала все реже и реже по мере того, как менялся его стиль игры.
Может ли боевая машина чувствовать себя брошенной из-за того, что ее больше не зовут убивать?
— Я надеюсь обойтись малой кровью, — сказал Магистр. — Но возможно, мне потребуются все.
— Кто наш противник, Мессир? Какими силами он обладает?
— Я точно не знаю, Прим, — вздохнул Магистр. — Давай будем исходить из того, что он обладает ими всеми.
— Так это уже она, Мессир?
— Она кто?
— Последняя битва, — сказал Прим. — Та, после которой наша служба будет окончена.
— Не бывает последних битв, Прим, — сказал Магистр. — Всегда есть еще одна, а потом вон та, а потом еще. Но я понимаю, о чем ты говоришь. Возможно, это и она. Но я искренне надеюсь, что это не так и мы еще повоюем. Вместе.
— Да, Мессир.
— И знаешь, что? — сказал Магистр. — Если мы победим… точнее, когда мы победим, мы восстановим ремонтную базу, если надо будет, отобьем ее у каких-нибудь врагов. И Система снова содрогнется от вашей железной поступи.
— Мы живем, чтобы служить, Мессир, — сказал Прим.
А я, спросил себя Магистр. Ведь у меня тоже когда-то была какая-то цель, но за давностью лет я уже и позабыл, в чем она заключалась.
Возможно, пришло самое время вспомнить.
За несколько лет до описываемых событий.
Ночь. Улица. Фонарь.
Двери паба открылись, выпустив их на относительно свежий и довольно прохладный воздух.
Тот, что был поздоровее и шатался чуть больше, вдохнул полной грудью. Второй, поменьше в размерах и потверже стоявший на ногах, закурил.
— Который, сука, час? — поинтересовался Виталик.