— Можешь расслабиться, — сказал я, копаясь в интерфейсе и призывая «ласточку». Не пешком же мне Магистра с Виталиком по пустыне догонять. — Ее устойчивость только что кончилась.
— Инфа сто процентов?
— Двести.
— А как это произошло? И почему?
И тут я дал маху.
Я посоветовал расслабиться Полсону, а расслабился сам. Посчитал, что один раунд нашего противостояния на Земле только что закончился, а следующий начнется только после того, как я отыщу Магистра.
Тех, кто с ним, и тех, кто его, без всякого сомнения, преследует.
Я знал о возможности респауна на том месте, где ты был убит, в конце концов, в тот единственный раз, когда убили меня самого, я именно этой возможностью и воспользовался, но больше тут никто так не делал, и я не ожидал, что Селена пойдет по моим стопам.
И что для этого ей понадобится так мало времени.
Она возникла прямо за спиной Полсона, все еще с тем страшенным зазубренным кинжалом в руке, и, прежде чем я успел хоть как-то на ее появление отреагировать, перерезала Разрушителю Миров горло.
Глава 2
Селена исчезла еще до того, как я успел хотя бы дернуться, и воздух с хлопком заполнил вакуум, образовавшийся после ее ухода.
Единственное, на что хватило моей реакции, это подхватить падающего Полсона и осторожно опустить его за землю.
Он не обладал комплекцией и перекошенным билдом Большого Вэ, но все еще был жив. И явно применял какие-то свои практики лечения, потому что кровь сначала потекла значительно медленнее, а потом и вовсе перестала, а порез на шее начал затягиваться.
Кожа вокруг него начала чернеть.
У меня не оставалось никаких сомнений в том, что кинжал Немезиды был отравлен, но ведь по идее Полсон мог в этом мире все. Почему же у него не получалось выжить?
Я выхватил из инвентаря бутылку с самым дорогим исцеляющим зельем, что у меня было.
Полсон скривил лицо.
— Несистемный яд, — прохрипел он. — Какой-то вирус… Ничего не могу сделать.
— Мне жаль, — сказал я. А что тут еще скажешь?
Я расстегнул ворот его рубашки и убедился, что под ней висит Амулет Возрождения. Тоже никаких гарантий, конечно, но хоть какие-то шансы лучше, чем вообще никакие.
А Архитекторы, похоже, обладают оружием, способным убить кого угодно. Магистр вон вообще утверждает, что в его Отце Всех Мечей живет последняя смерть. Хоть как новогодняя елка этими амулетами обвешайся.
— Я могу что-то сделать? — спросил я.
— Только отомстить, — прохрипел Полсон.
— Я отомщу, — пообещал я.
Может быть, мы еще и вместе отомстим. Всегда есть возможности…
«Ласточка» стояла, призывно распахнув дверь, и где-то там, далеко в прерии, вполне возможно все еще шел бой, но я сидел в серой пыли и ждал. Бросать Полсона умирать в одиночестве казалось мне неправильным.
— По крайней мере, это произошло на Земле, — прохрипел Полсон.
Его лицо тоже почернело, как, впрочем, и все его тело. И казалось, что он уменьшается в размерах, словно какая-то дрянь пожирает его изнутри.
— Как тебя зовут-то хоть? — спросил я. — По настоящему, я имею в виду. Роберт Полсон — это же из книжки.
— Артур, — сказал он.
— Василий, — сказал я.
— Москва?
— Люберцы. В принципе, недалеко. Но, может быть, тебе не стоит разговаривать?
— Да что уж теперь, — его хрип превратился в шепот. — Знаешь, я всегда хотел как-нибудь пошутить перед смертью… Ну, чтобы круто и все запомнили… А сейчас ничего в голову не приходит… Глупо получилось…
— Да тут кроме меня и нет никого, — сказал я.
— Тогда придумай какую-нибудь шутку и скажи всем, что это моя, — попросил Полсон.
По его телу прокатилась волна судорог, а когда она закончилась Разрушитель Миров завершил свою игровую сессию.
Амулет Возрождения не сработал, его тело осталось лежать здесь, в пыли под палящим солнцем Техаса.
Я уже заметил, что всяческие гады проходят через удачный респаун чаще, чем приличные люди.
— Если придумаю, то обязательно скажу, — пообещал я. — Постараюсь придумать.
Но на самом деле никакие шутки мне в голову не шли. Шутки временно кончились, их источник себя исчерпал.
Разрушитель Миров, один из самых опасных действующих игроков, был мертв. Что было с самым опасным, я пока даже не представлял, но, скорее всего, и там какие-нибудь проблемы.
Я слегка присыпал Артура сотворенной им пылью, прыгнул за руль своей «ласточки» и сорвался с места с пробуксовкой шин.
Прямо, как я люблю.
Я опасался, что колеса будут вязнуть и буксовать в пыли. но «ласточка» шла уверенно, как по асфальту, сглаживая неровности, на которых она бы раньше подпрыгивала, как пущенный умелой рукой камешек на волнах.