После впечатляющей трапезы Кселай решил осмотреть округу, чтобы составить в голове примерную карту местности и не потерять, где находится его дом. Дойдя до окраины, он заметил одно из строений, в котором были наглухо занавешены все окна, и вообще всё выглядело так, что там происходит что-то запрещённое. Заинтересовавшись этим явлением, Кселай решил подойти поближе и прислушаться. Оттуда доносились еле уловимые странные слова, которые учёный понять не мог, а всепознание помогало определить, что эфир колеблется, но колеблется не так, как это происходит, когда магию используют чародеи из его мира или сенонцы, а как-то иначе. Было очевидно, что кто-то производит странную магию и при этом хочет, чтобы никто об этом не узнал. Тогда Кселай попытался найти какого-то из здешних жителей, чтобы обратить их внимание на это явление.
Пройдя пару переулков, зомартянин заметил одного зентера, который шагал от края поселения в сторону Кольена, очевидно, закончив тут какие-то дела, и направляясь домой. Кселай обратился к нему и рассказал о том, что он обнаружил. Сенонец заинтересовался этим и последовал за Кселаем. Дойдя до дома, где и проводились странные манипуляции над эфиром, он сказал, что не замечает здесь какой-либо волшбы. Тогда Кселай обратил его внимание на то, что там происходят какие-то звуки. Сенонец прислушался и согласился, что это и в самом деле подозрительно. Тогда он сказал Кселаю отправляться домой, а сам пообещал привести сюда мо́нда для расследования дела, после чего направился в сторону одного из поселений зентеров. Кселай, разумеется, не собирался идти домой. Он отошёл чуть подальше и стал ждать, во что выльется дело.
Через несколько часов к загадочному дому стали стягиваться сенонцы, а вместе с ними пришёл ещё кто-то. Он был весь с ног до головы покрыт тканными тяжёлыми одеяниями, и даже его лицо было завёрнуто в платок, очевидно для того, чтобы никто не знал, кто же является этим самым мондом, и его не убили какие-нибудь сектанты пятой стихии (так тут называли каждого, кто практикует любую сферу магии помимо стихийной). Дар Кселая так же помогал ему понять, что хоть это и был сенонец, всё же его внутренняя сущность была чем-то отлична от остальных, будто в своё время он успел претерпеть какие-то мутации или иные формы изменения тела. После того, как монд оказался внутри здания, поднялся сильный переполох, и чародеи, стоявшие снаружи, ринулись туда. Из здания стали видны вспышки, шторы выворачивались и извивались от потоков магии и ветра, а шум и гам нарастал всё сильнее. Спустя какое-то время всё затихло, и из здания вывели одного сенонца, скованного по рукам и ногам магическими цепями, а следом за ним вышли монд и какой-то ленгерад, очевидно, пришелец из других миров. Ему прямо на улице при всех начали объяснять, что местным жителям запрещено изучать какие-либо чары, кроме стихийных. Для пришельцев на первый раз это грозит только выговором, потому что они могли что-то не знать, а кому-то просто сложно перейти на стихийную магию, если он всю свою жизнь изучал какие-либо другие сферы. Однако любой сенонец полностью в курсе и несёт всю полноту ответственности за нарушение данного закона. Поэтому с ним будет проведена назидательная беседа, и, если он признает вину, его, возможно, и пощадят, однако, если в его сознании не будет замечено следов раскаянья, то он будет сослан на остров, куда ссылают всех отступников, чтобы он и дальше гнил там в своём отступничестве. Эта традиция показалась Кселаю слишком странной и строгой, ведь сенонцы, по сути, сами ограничивают себя, занимаясь лишь стихийной магией. К тому же, о таком наказании ничего не было сказано в его записях, так что это либо какая-то редкая мера, либо она появилась совсем недавно. Но не сариному судить народ, в который он пришёл как гость, так что он просто внёс эти сведенья в свои данные, чтобы по возвращению домой дополнить копилку информации.