— Давай-ка выясним личность нападавшего. Ты ведь вцепилась ему в морду? Верно? — пробормотал он, направляя широкий луч на ногти покойной — под ними были обрывки чьей-то плоти.
Считыватель запищал, выдавая критические ошибки.
— ДНК не распознана. Возможная причина… Радиационное заражение. Уровень токсинов превышает…
— Бесполезный кусок дерьма, — Александр стукнул по устройству и обратил внимание на голову трупа.
Чип Памяти старухи слегка торчал из левого височного разъёма. Так странно… Словно его пытались вытащить, но не смогли. Волков аккуратно извлёк микросхему, тщательно осмотрел со всех сторон и вставил в сканер на проверку. Психовирусы — дрянь довольно опасная. Уж об этом детектив знал, как никто другой. Опираясь на давние дела, связанные с сумасшествием.
После полной диагностики Александр установил чип в собственный доп-разъём для обмена данными, и перед глазами замелькали разделы, выстроенные в алфавитном порядке. Бабка хранила тут изображения порнографического характера и детальную информацию о заказанных девочках.
— Ну, и коллекция у тебя, бабуль… — произнёс Волков, скривив губы. В тот самый миг, когда добрался до подгруппы «БДСМ».
Потом детектив начал копаться в сведениях и замер. Среди стандартных заказов на «классику», «групповуху» и «экзотику» выделялся один файл с пометкой «ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ ИЗВРАТ. ТЕЛЕПАТИЧЕСКИЙ СЕКС С ГЛУБОКИМ ПОГРУЖЕНИЕМ.»
— Чего? — фыркнул Александр, открывая содержимое, и непроизвольно задумался о том, как ему сношали мозги за последнее заваленное дело. Отменно и мастерски… Впрочем, заслуженно.
Отбросив дурные мысли, Волков сконцентрировался на тексте — он был написан вычурным языком и будто скопирован из какого-то старого романтического романа:
— Ищу чувствительного партнера для эксперимента по синхронизации нейронных активностей через 7-й чакральный узел… Требуется полное преодоление ментальных границ…
Детектив продолжил чтение, и внезапно его брови поползли вверх. В гуще технических подробностей мелькнула заметка:
— Использование наркотика «Тлен» является главным элементом достижения симбиотического оргазма…
За окном грянул гром, и свет в комнате на мгновение погас. В синеватом отсвете потолочных ламп лицо Александра стало похоже на маску — жёсткую и без эмоций. Кисть Волкова сжала край кровати так, что суставы напряглись, будто готовые прорвать кожу.
— Тлен… — прошептал детектив.
Та самая гадость, которая фигурировала в последнем деле.
Дождь застучал по подоконнику с новой силой, словно сотня пальцев торопливо набирала сообщение на невидимой клавиатуре. В какой-то миг Александр ощутил лёгкое покалывание в височном разъёме и слова из файла начали мерцать, складываясь в короткую фразу:
— Не ищи меня, иначе умрёшь…
Волков моргнул пару раз и услышал приглушённый женский стон. Затем бабкин чип памяти коротнуло. Детектив стерпел колющую боль — как это обычно бывает. Резко вытащил микросхему, покрывшуюся чёрными пятнами, и нахмурился.
Дело приобрело странный, почти мистический оттенок.
Лестница скрипела под сапогами Волкова, словно надломленные временем кости. Каждый шаг вниз всё сильнее погружал в сырой мрак, пропитанный запахом антисептика и крови. Стены подвала, покрытые плесенью и граффити с похабными надписями, сужались, будто сжимаясь в предвкушении очередного гостя.
За приоткрытой ржавой дверью с выцарапанными словами «ЖМАКИН МРАЗЬ» копошился человек, чьи руки знали тело лучше, чем душу.
Глеб Жмакин — подпольный хирург, виртуоз со скальпелем. Он не зря носил прозвище Дровосек. Ведь орудие его труда оставляло следы, похожие на зарубки от топора на свежем пне. Грубые швы, кривые разрезы и тому подобное. Импланты вживлялись с точностью лесоруба, валящего сосну. Клиенты, в общем-то, не жаловались, так как в Нижнем Городе «дешевле» равнялось продлению жизни. Ну, а Глеб всегда брался за разную работёнку и руководствовался двумя главными правила — «Не умирай на столе» и «Не отсвечивай после».
Клиника Жмакина представляла из себя двадцать пять квадратных метров затхлости, заставленной допотопным оборудованием, которое периодами гудело и изредка искрило.
Александр вспомнил их первую встречу.