— Данные? Да, чёрт возьми, успел!
На экране вспыхнуло окно с файлом — видеозаписью с названием «Последние10 минут. Режим реального времени».
Волков резко приблизился и наклонился вперед — его пальцы впились в край стола:
— Бабка с бионическими глазами?
— Ага. Полный комплект, судя по всему. Зрение, слух, может, ещё чего. Видимо, была связь с чёрным кибером. Добро такой версии тяжко достать. Даже при наличии денег.
Дровосек щёлкнул по кнопке клавиатуры:
— Ну что, детектив, встречаем маньякича?
Экран заполнился качественным изображением. Камеры — они же глаза старухи — смотрели на потрескавшийся потолок, по которому ползли тени от дождя за окном. Ничего не предвещало беды. Потом возник мерзкий звук, будто кто-то скребёт ножом по стеклу. Картинка дёрнулась в сторону закрытой двери, но там никого. И вдруг руки бабки появились в кадре — ухватились за голову.
— Ой, бля… — прошептал Глеб.
Старая завыла. Не от боли — от ужаса. Закопошилась слева. Вероятно, пыталась извлечь микросхему из разъёма в виске. Словно чувствовала или точно знала о чужеродном вмешательстве.
— Нет! НЕТ! ХВАТИТ! — её голос, записанный через внутренний микрофон, напоминал рёв помирающего зверя.
Впрочем, добиться желаемого она не успела. Внезапно застыла и начала безостановочно смеяться. Тихо. Безумно. Пальцы старухи медленно потянулись к лицу и принялись рвать. Кожа отходила лоскутами, как мокрая бумага. Бабка не кричала. Только хохотала — хрипло, прерывисто. Казалось, что некто другой заливался весельем вместо неё.
Кровь текла по камерам, но жертва продолжала себя уродовать. Аккуратно. Методично. Явно по чьей-то указке. Кульминация содержала сцену раскладывания обрывков эпидермиса в форме цветка. Затем старая завалилась на кровать, а изображение дрогнуло и померкло.
Александр стоял, сжав кулаки.
— Я… Хер его знает, — Жмакин медленно покачал головой. — Я правильно определил суть проблемы… Когда говорил о влиянии.
— Вот только чьё оно?
— Не хотел бы я знать.
На экране, перед окончанием записи, мелькнула едва заметная и непонятная строка кода — будто подпись. Она была красной.
Центральное здание космопорта напоминало ржавую консервную банку, брошенную на окраине Нижнего Города. Стеклянные панели купола давно потрескались, и сквозь них просачивался кислотный дождь, оставляя на полу жёлтые пятна.
Туристов здесь не ждали. Что до изредка прилетавших — отчаянные подонки или те, кому больше некуда было бежать. Тем не менее, этот гость не походил ни на тех, ни на других.
Служебное помещение пованивало плесенью. Два сотрудника в потрёпанных униформах копались в вещах новоприбывшего, перебирая содержимое его сумки.
— Оружие… нет, не оружие. Какое-то техническое устройство… — ворчал один из работников, вертя в руках странное изобретение, смахивающее на компас с вечно крутящимся указателем. — Оно сломано?
— А это что? — второй поднял металлический шар с едва заметной голографической маркировкой перечёркнутых песочных часов.
Гость сидел рядом и смотрел в сторону, не шевелясь. Высокий, закутанный в плащ из плотного синтетика. Он напоминал скорее тень, чем человека. Капюшон скрывал лицо, но в принципе и так было ясно — прилетевший не собирался объясняться.
— Документы, — потребовал первый сотрудник, шлёпнув грязной перчаткой по столу.
— Нету.
— Цель визита?
— Охота.
— Какая, нахрен, охота?
Новоприбывший медленно повернул голову и бросил холодный взгляд:
— Я повторяю в третий и последний раз. Свяжитесь с планетарной администрацией сектора 7. Сообщите им о коде «Хроно».
Работники переглянулись. Один из них, поморщившись, достал коммуникатор и быстро набрал запрос. Прошло несколько секунд — и вдруг устройство резко завибрировало из-за входящего вызова.
Разговор был коротким. Односложные ответы, дрожащие руки, мгновенные кивки. Лицо сотрудника постепенно теряло цвет:
— Да… Понял… Конечно! Мы сейчас же отпустим Охотника… Приносим извинения…
Он отключил связь и жестом указал гостю на выход:
— Всё в порядке. Вы свободны.
Новоприбывший молча поднялся и начал собирать свои вещи в сумку. Только под самый конец второй работник заметил знак на её ремне — перечёркнутые песочные часы, выгравированные на потёртой металлической пластине.