Оазис перешел в горное покрытие, переходящее в крутые горы. Я поднималась по ним, царапая руки и колени, но не сдавалась. Флейта болталась у меня за плечами в чехле. Как бы мне сейчас помогло то существо, которое перенесло меня из параллели ко мне домой. К сожалению, я понимала, что чудес не бывает, или, по крайней мере, бывает, но немного.
Замок становился все ближе и ближе. Я уже задыхалась, мне вновь хотелось есть и пить. Но пришлось как-то себя отвлечь. У меня это плохо получалось. Но я продолжала карабкаться. Наконец, я выбралась на дорогу, ведущую через скалу к замку. С облегчением вздохнув, я шагнула на нее. Дорога шла в гору, и мне пришлось еще не раз запыхаться. Но я держала себя в руках. Я злилась на Урахила. Мне казалось, что он мог бы спокойно переправить меня в замок. Но по каким-то причинам он не захотел. Я шла и шла. Мне оставалось дожидаться своего часа. Я старалась себя убедить в том, что все-таки найду путь, с помощью которого можно будет справиться с Урахилом без последствий.
Я медленно добралась до первого столба, обозначавшего, что впереди меня ждет замок Альмены.
Глава 4
Хуже всего была лестница. Я поднималась по ней, а ей не было конца. В итоге пришлось буквально ползти на одной силе воли. Эти мраморно-белые ступени, местами полуразрушенные, оказывали на меня в какой-то мере гипнотическое действие.
Если учесть, что я всю жизнь боялась лестниц, особенно верхних этажей, то можно понять, каково мне приходилось. Назад, за спину я давно не оглядывалась. Так проявлялось элементарное чувство самосохранения. Ведь если позволить страху одолеть, руки и ноги откажутся двигаться. Передвигаться даже на четвереньках я уже не смогу и просто полечу в пропасть между скал за спиной.
Ко всему прочему начало жарить солнце. Сколько времени продолжалась эта пытка, я не могла сказать. В какой-то момент я рухнула на ступени, истратив последние мизерные силы своего слабого организма. Моя рука скользнула по шероховатой ступени, и где-то на периферии сознания поняла, что падаю в темный провал. Ненавистные ступени исчезли, словно я нажала на скрытый рычаг.
Оказалось, что пол каменный, и никто мне соломку не подстелил. Ударилась я знатно. Холодный, каменный пол, и темнота кругом. Одно лишь отверстие где-то далеко наверху, пропускающее свет. И еще живительная прохлада.
Моя флейта была в чехле, за спиной, и она совсем не пострадала. И это было главным.
Я по всей видимости отключалась на несколько секунд. Все-таки нельзя истязать свой организм так долго и упорно. Хотя бы потому, что никакой физической подготовки у меня не было.
С трудом поднявшись, я двинулась вперед, стараясь рассмотреть помещение, где оказалась. Смутное беспокойство не давало мне покоя. На интуитивном уровне ощущалась опасность.
Внезапно я увидела, как в полосу скудного света вбежал жук, размером с ладонь. Его хитин переливался радужным светом. Жук сделал еще несколько движений и замер. Затем раздался звук, напоминающий поскребывание, и на свет выбрался еще один. Прошла пара секунд тишины, слышалось лишь мое дыхание. Но я переключилась на другой фон. Этих скребущих звуков было много. Очень много. В то же мгновение я представила, как их лапки двигаются по моей коже, и мне окончательно стало дурно.
Они не были похожи на скарабеев. Но существовала возможность того, что эти великолепные твари жрут сырое мясо. Тогда конец мне, моим друзьям, и прощай загадочный ихтиандр Ун.
Разве есть в жизни справедливость? Сразу вспомнилось, что я до сих пор чиста и невинна как первый снег. Все мои попытки наладить отношения с противоположным полом, заканчивались ничем. Меня преследовал какой-то фатум. И сейчас, подводя итог своей жизни, я находилась в отчаянии. Не испытать даже приблизительно того, что испытывают в своей жизни остальные девушки я считала очень большой несправедливостью.
Действуя на автомате, я достала свой музыкальный инструмент. Несколько раз вдохнула и выдохнула, сосредотачиваясь и избавляясь от ненужных мыслей.
Музыка должна быть радужной, как сами эти создания.
Постепенно за звучащими нотами стали вспыхивать в темноте яркими красками жуки, словно драгоценные камни в угольной пыли.
Какое-то время они были неподвижны, производя мягкое свечение, затем зашевелились, но не в мою сторону а двигаясь к центру помещения. Они наслаивались друг на дружку, создавая растущую плотную пирамиду из своих тел. Мгновение, и они в едином порыве слились в одно. Я убрала флейту от губ и всмотрелась.