Вивьен заметалась по комнате — Маки — за ней, думая, что с ним играют. Брюки, обувь поудобнее, чёрный свитер, волосы — в хвост. Карты — в карман — пальцем провести по картинке-тайнику, поцеловать рамку, прошептать: «спасибо». В последний раз окинуть взглядом комнатку на чердаке, словно прощаясь, сжать ожерелье из разноцветных деревянных бусин-черепов.
— Вив! Быстрее давай!
Девушка подошла к окну и…застыла. Она, конечно, не трусиха… Вовсе нет! Но… Высоко-то как!
— Верёвка очень прочная. Там крюк — видишь? Закрепи и спускайся.
Вивьен кивнула. Яркая луна светила красноватым светом, вороны вились вокруг, задевая крыльями, Маки вцепился в плечо острыми коготками. Девушка, зажмурившись, вцепилась в верёвку, думала о том, что макабр и так мёртв не одно тысячелетие — он-то чего боится, это её жизнь висит на волоске — Костлявая заберёт недотёпу-некроманта и будет такова… Не хотелось бы остаться навечно среди надгробий местных кладбищ, работая умертвием на благо обучающего процесса!
Мрачные мысли не отпускали до тех пор, пока она не почувствовала сильные руки друга на талии.
— Поймал! — прошептал Тамм, одной рукой прижимая побледневшую девушку к себе, с другой сдувая на кружащих вокруг них птиц какой-то мерцающий в лунном свете порошок.
Вороны метнулись к окну — скинули верёвку.
— Порядок, — выдохнул парень, поймав на лету острый крюк. — Цела?
— Да.
— Пошли!
— Куда?
— Как куда? К Ктукку, выяснять, кто затеял ритуал в ночь кровавой луны.
— И зачем этому кому-то понадобились Арвель, Шляпа и магистр Яр, — кивнула Вивьен.
— Так может, это они и есть?
— Не думаю. Идём!
Дети исчезли, и тут же на их месте появилась ещё одна тёмная фигура.
— Ктукк, — прошептал кто-то в темноте. — Занятно…
…
— Ненавижу! — выдохнула ведьма.
Седые растрёпанные волосы прилипли к влажному лицу. Руки скованы наручниками — не зачарованная сталь, блокирующая магию, нет. Маносу не нужны подобные артефакты, он слишком силён.
Мёртвые руки посоха некроманта нервно шарили по пылающему голубым светом шару — магистр нервничал, но вовсе не из-за слов зельевара — он уже давно не обращал внимания на старуху. Она отпоила зельями отпрыска рода Дакота, вернув щенку жизнь, вновь запустив сердце — для этого он её и выкрал. Он не силён в вопросах возвращения жизненных сил, всё как-то больше по мёртвым.
Ведьма сделала своё дело, и он может избавиться от неё в любой момент — сейчас вовсе не об этом надо думать! Кровавая луна скоро начнёт угасать — а это значит, мало времени… Конечно, через год вновь наступит эта чудесная, колдовская ночь, но во-первых, он и так слишком долго ждал этого момента, а во-вторых — мальчишка оказался слабаком — может не выдержать…
Справа тесной камеры, в которой томились, страдая от мук, Ведьма и адепт — был надёжно запертый на массивный замок проход. Он вёл вглубь подземелья — туда, где своды подземного хода расширялись, открывая огромное пространство — к глубокой, бездонной яме — драконовой тюрьме. Там, внизу, скованный цепями, томился магистр Яр — Жемчужный дракон. Манос заставил Ольвиду усыпить зверя — до того момента, как он ему понадобится. Возле ямы, на жертвенном камне уже красовались ритуальные ножи, сверкая лезвиями в мёртвом огне…
— Будь ты проклят, Манос… Будь проклят!
— Заткнись, Ольвида!
Ведьма дёрнулась всем телом — зазвенели наручники, перекрывая стон распятого на стене адепта. Арвель Дакота стонал от боли — из каждого вытатуированного на ладонях символа сочилась кровь. Струйки бежали по стенам, испаряясь багровым дымом — Манос, поднося к нему посох, ждал, пока руки, зацепив кольца этого странного, плотного дыма, перельют его в шар.
— Ты… — ведьма из последних сил подняла голову.
— Ха-ха-ха… Что? Удивляешься, что помню твоё имя? — пробормотал Манос, не отрывая глаз от красноватых струек, исчезающих в голубом омуте. — Твой морок на меня не действует. Да и страхи по поводу сокрытия имени от некромантов сильно, на мой взгляд, преувеличены. Любой некромант прикончит ведьму без всякого имени.
— Бам!
Грохот… Подземелье содрогнулось — сверху посыпалась каменная крошка. Манос едва не выронил посох, танец красноватого дыма внутри шара прервался, руки, обнимающие шар, хватали воздух в тщетной попытке вновь поймать дым, взметнувшийся вверх — к самым сводам — туда, где висели, сложив крылья, сотни летучих мышей. Растревоженные, они стали метаться по подземелью. Манос, взбесившись, Схватил посох и, еле удерживаясь на ногах, стукнул им о земляной пол. Крошечные тельца с жалобным писком посыпались замертво — мягко падая на пучки полусгнившей соломы, разбросанной по углам.