– Но я ее подтвердил.
– Через две недели после публикации. И мы не можем представить на суд читателя эти доказательства. Газете причинен немалый ущерб. Так что скажи спасибо, что тебя вновь взяли на работу.
Флетч уже стоял у стола.
– Вы хотите сказать, Френк Джефф, что я не мог опубликовать эту паршивую, в двенадцать абзацев статью для финансовой страницы «Ньюс-Трибюн» о паршивой, никому не известной компании, предварительно не выяснив, что председатель совета директоров этой компании изменил свой пол?
– Да, – кивнул Френк. – Именно это я и хотел сказать.
– Знаете, как мне хочется вас назвать, Френк?
– Дай подумать. На ум приходит несколько слов из четырех букв <Слово из четырех букв (four letter word) – термин, объединяющий ругательства.>.
– Черт побери, Френк.
– В понедельник жду тебя на работе. И далее приводи в статьях только те факты, которые можешь доказать.
– Что б вам пусто было, Френк Джефф.
– Хорошего тебе настроения, Флетч.
Флетч сел за свой стол, и в отделе городских новостей повисла напряженная тишина. Кто-то положил на стол листок с надписью «Попутного ветра».
Флетч смял листок и бросил его в корзинку для мусора. Затем улыбнулся сидящим за другими столами репортерам.
Первым не выдержал Эл.
– Наконец-то решил забрать вещички, Флетч.
– Нет. Мне это ни к чему.
– Тогда зачем ты пришел?
– Чтобы убедиться, что мой стол на месте. В понедельник он мне потребуется.
В отделе городских новостей стало тише, чем в могиле. Замолчал даже радиоприемник, настроенный на полицейскую частоту.
– Ты хочешь сказать, что Френк снова взял тебя на работу? – вопрос, готовый сорваться с языка каждого, задал Рэндолл, репортер, ведущий церковную страничку.
– Именно так. Ты абсолютно прав.
От изумления у всех пропал дар речи. Им осталось разве что переглядываться.
– Увидимся в понедельник, – Флетч поднялся. – Желаю вам хорошего отдыха на уик-энд.
Он направился к выходу. Оглянулся. Редакторы и репортеры потянулись к кабинету Френка. Среди них и Клара Сноу.
Флетч понимал, что заставило их сорваться с места. Отнюдь не желание выразить главному редактору свое возмущение его решением вновь взять на работу Флетча. Нет, они хотели знать, какую же историю рассказал ему Флетч.
Впрочем, Флетч не сомневался в том, что от Френка они ничего не добьются. Смеясь, он вышел за дверь.
ГЛАВА 40
Флетч стоял под душем, когда ему показалось, что в дверь позвонили. Впрочем, открывать он не собирался. Но мгновение спустя в дверь забарабанили кулаками, достаточно громко, чтобы разбудить спящего в горящем доме.
Обернув бедра полотенцем, он босиком пошлепал к двери.
В коридоре стояли двое мужчин. Один – небольшого росточка, хорошо одетый, со злыми, блестящими глазками. Второй – куда крупнее, одетый так себе, но с такими же злыми, блестящими глазами.
– Вы ошиблись квартирой, – заметил Флетч.
– Ирвин Морис Флетчер?
– Вроде бы, – тут Флетчер вспомнил, что уже видел этого верзилу. Совсем недавно. В подъезде. Тот наблюдал, как Флетч достает из ящика газеты, а затем поднялся с Флетчем в кабине лифта. Флетч тогда еще подумал, что похож он на многоопытного циркового борца, и интервью с ним могло бы заинтересовать читателя.
Теперь же у него возникло прямо противоположное желание: избежать этого интервью.
– Я – Джеймс Сейнт Эстис Крэндолл, – представился низкорослый.
– Эстис?
– У тебя есть то, что принадлежит мне.
– Правда? – как танки, мужчины поперли вперед. Флетч, вооруженный лишь одним полотенцем, отступил перед танками.
– О, да. В некотором роде.
– Что значит, «в некотором роде»? – спросил низкорослый.
Верзила закрыл за собой дверь. Флетч поплотнее завязал полотенце.
– Могу я удостовериться, что вы Джеймс Сейнт Эстис Крэндолл?
– Естественно, – кивнул низкорослый. – Нет проблем.
Он достал из бумажника водительское удостоверение и протянул Флетчу.
Тот долго смотрел на удостоверение.
– В чем дело? – не выдержал низкорослый.
– Я уверен, что это всего лишь бюрократическая ошибка, но в вашем удостоверении написано, что выдано оно Джеймсу Релли.
Низкорослый вырвал удостоверение из рук Флетча, засунул в бумажник, даже не глянув на него, вытащил другое.
– Ara! – Флетч кивнул, внимательно изучив второй документ. – Вы же и Джеймс Сейнт Э. Крэндолл? Сомнений быть не может. Фотографии идентичны, – он вернул удостоверение. – Наверное, хорошо быть единым в двух лицах. Всегда можно почесать себе спину.
– Хватит, – рявкнул низкорослый. – Мне нужен мой бумажник.
– Конечно, конечно, – он попятился в гостиную. Верзила тут же последовал за ним, на расстоянии вытянутой руки. – Я как раз думал, а какое вознаграждение вы положите мне за находку?
– За что?
– За то, что я нашел ваш бумажник и возвратил его вам.
– Ничего ты мне не возвратил. Мне пришлось прийти за бумажником самому.
– Я дал объявления, – возразил Флетч. – В двух газетах.
– Какие объявления? Не видел я никаких объявлений.
– Тогда как же вы меня нашли?
– С помощью полиции Сан-Франциско. Тебя сдал управляющий какого-то отеля, откуда ты удрал с моими деньгами. Мне даже показали твою фотографию в газете. Кажется, тебя поймали, когда ты хотел столкнуть с моста какую-то старуху. Они показали мне фотографию и сказали: «Вот он». Твою фотографию, будь уверен.
– О, Господи.
Лицо низкорослого побагровело.
– Я должен ждать всю неделю? Гони бумажник!
– Без вознаграждения?
– Не болтай ерунды!
– Не такая уж это и ерунда, – широкие плечи верзилы полностью скрывали входную дверь. – Я бы хотел получить три тысячи девятьсот восемьдесят два доллара.
– А ты не хочешь, чтобы с тебя содрали кожу? – низкорослый ткнул пальцем в грудь Флетчу. – Узкими полосками?
– Этой суммы у меня не хватает.
Глаза низкорослого вылезли из орбит.
– Не хватает?
– Я их потратил.
– Как ты посмел тратить мои деньги? Сукин ты сын.
– Так уж получилось. Пришлось потратиться.
Низкорослый сжал кулаки, по его телу пробежала дрожь, но он сумел совладать с нервами.
– Послушай, парень, эти деньги – моя ставка. Ты понимаешь, что это значит?
– Нет. Никогда не увлекался азартными играми.
– Я их поставил. Понимаешь? Поставил. Именно их. Мне они нужны целиком. Нетронутые. Иначе проку не будет никакого.
Флетч вздохнул.
– Тяжелое дело.
– Я потерял эти деньги, – пожаловался низкорослый. – Где-то на улице. А другие я поставить не могу. За последние две недели я лишился из-за тебя целого состояния.
– Неужели?
– Двухсот, может, трехсот тысяч долларов.
– Как жаль.
– Верни мне их. В тех же купюрах!
Флетч повернулся к ним боком, чтобы при необходимости ударить с разворота.
– Я верну вам все деньги, за исключением трех тысяч девятисот восьмидесяти двух долларов.
– Какое ты имел право тратить мои деньги?
– Никакого, – честно признал Флетч.
Низкорослый ударил Флетча в плечо. Верзила не шевельнулся. От него тянуло чесночным запахом.
– Ты мне их отдашь! До последнего цента! А не то Лестер поиграет твоей головой в баскетбол.
– Лестер, – Флетч посмотрел на верзилу, – этот может, – затем повернулся к низкорослому. – Думаю, деньги я вам достану. Но на это уйдет какое-то время.
Низкорослый плюхнулся в кресло.
– Мы даем тебе час.
– Энид? – Флетч говорил, повернувшись к незванным гостям спиной, но я тут его настиг запах чеснока. – Это Флетч.
– Привет, Флетч. Как вам смена часовых поясов. Наверное, чувствуете себя, как теннисный мяч на корте Уимблдона?