Всякий раз, когда одна из рук оказывалась у нее перед глазами, она с изумлением таращилась на покрывающую пальцы кровь.
Кровь была и на полу: Аликсис размазывала ее босыми ногами.
Эми ходила вокруг вертящейся на месте сестры, пытаясь осмотреть ее спину.
– Стой смирно! Тебя не зарезали. Поцарапали вилкой для барбекю.
По спине Аликсис тянулись две параллельные, довольно-таки глубокие царапины.
– Кто это сделал?
Аликсис повернулась к Флетчу:
– Я спала у бассейна. Кто-то ударил меня по голове.
Флетч уже направлялся к двери, ведущей в дом.
– Кого-то повесили на балконе.
– Что? – Эми двинулась за Флетчем.
– Я истекаю кровью! – завопила Аликсис.
– Заткнись! – рявкнула на нее старшая сестра. – Тебя давно пора зажарить, никчемный шматок мяса.
Вместе с Эми Флетч поднялся на третий этаж. Открыл дверь одной из комнат, заглянул в нее. Не увидел простыни, привязанной к парапету балкона.
– Вы сошли с ума? – спросила Эми. Флетч вытолкнул ее в коридор.
– Я думаю, это ваша мать.
Эми не отставала от него ни на шаг.
– Я знаю, что она чокнутая.
Следующая дверь, слева по коридору, была открыта. Флетч рысцой проскочил через комнату на балкон.
Увидел привязанную к парапету простыню.
Перегнулся через парапет.
Четырьмя футами ниже висела Амалия Редлиф, в длинном черном платье и перчатках; черная шляпка с вуалью упала с ее головы на землю.
Лицо полиловело.
Флетч предположил, что у нее сломана шея.
Тело висело кулем.
Эми заглянула вниз… как ребенок смотрит на воду с высокого моста.
– Мама…
– Мне очень жаль. – Флетч оттащил Эми от парапета.
Где-то в поместье громко взревел двигатель.
Флетч даже подумал, что взлетает очередной самолет.
– Она мертва? – Из спальни на балкон вышла старуха.
– О, бабушка. – Эми попыталась обнять старуху, но та резко отбросила руки внучки.
– Вы – миссис Хьюстон? – спросил Флетч. – Ее мать?
– Да.
Миссис Хьюстон перегибаться через парапет не стала.
– Как только смерть приходит в гости… Она же не повесилась.
– Нет, – качнул головой Флетч. – Думаю, что нет.
– Я это знаю. Амалия была такой несчастной, потому что понятия не имела, что есть любовь и ненависть, надежда и отчаяние. Ее убили. Вы собираетесь вытащить ее на балкон?
Двигатель ревел все громче.
Эми вскинула голову.
– Дункан.
– Да, – кивнула миссис Хьюстон – Дункан на своем гоночном автомобиле выгоняет чужаков из Виндомии. По крайней мере, думает, что выгоняет. Глаза у него слишком уж ярко блестят, поэтому не знаю, что он там себе представляет А чужаки думают, что это какая-то игра. Поэтому я и ушла в дом.
– Вы видели, как вешали вашу дочь? Миссис Хьюстон было закашлялась, но подавила приступ.
– Да. Ее сбросили с парапета, верно? – Маленькая старушка руками оттолкнула воздух от груди. – Вернее, скатили.
– Я тому свидетель.
– Амалия не была бойцом. Ей никогда не приходилось бороться за то, что у нее есть, хранить, оберегать. Не защищала она и свою жизнь.
– Наверное, наглоталась таблеток, – предположила Эми. – Транквилизаторов.
– В этом я с тобой полностью согласна, – кивнула миссис Хьюстон.
– Приглашу-ка я лейтенанта Корсо. – Флетч уже поворачивался к балконной двери, когда увидел на полу вилку для барбекю С запекшейся на зубцах кровью.
– Нет. – Флетч все смотрел на вилку. – Эми, я думаю, нам лучше пойти к вашим детям. Втроем.
Прогремел мощный взрыв. Рев двигателя тут же оборвался. Флетч оглянулся.
В миле от особняка в безоблачное небо поднимались клубы дыма.
Инцидент произошел посреди дороги.
Гоночный автомобиль врезался в сторожевую будку, которая на въезде делила дорогу пополам.
Средь языков пламени Флетч вроде бы разглядел осколки стекла, отброшенные к каменной стене.
Гоночный автомобиль начало затягивать черным дымом.
– О, Дункан… – выдохнула Эми. Миссис Хьюстон вздохнула:
– А ведь все могло быть так хорошо. Для всех.
Глава 25
– Что это за шум? – спросил Пеппи.
– Дункан, – ответил Джек.
Вернувшись к себе, Джек нашел дверь своей половины коттеджа открытой.
Пеппи сидел на его кровати с банкой пива в руке. Четыре пустые банки валялись на полу у его ног.
– Никогда не слышал такого ревущего двигателя. Только на треке. – Тренировочный трек Дункана находился на задворках Виндомии, далеко от особняка. – Неужели он вырулил на дорогу?
– Он гоняется за пикапами.
– Гоняется? – сухо переспросил Пеппи. – И что он будет делать, если кого-нибудь поймает? Поплачется в жилетку?
– Я режу сандвичи для себя и отца. Тебе сделать?
– Будет жаловаться на несправедливость жизни? Винить во всем отца?
– Сколько тебе сандвичей? – повторил Джек. – Все равно ты расположился здесь как дома.
– Какие у тебя сандвичи?
– С сыром. Больше ничего нет.
– Несколько.
– С хлебом у меня напряженка. Его здесь продают только в маленькой расфасовке.
– Джек, твой отец – шишка?
– Шишка?
– Важный человек. Все-таки его пригласили на вечеринку.
– Журналист.
– С телевидения?
– Нет, на телевидении он никогда не работал.
– Пишет в газеты?
– Можно сказать, да.
– Потому что мне нужна помощь.
– Ты знаешь, что Чет покинул Виндомию?
– Да. – Пеппи уставился в пол. – Я не хочу садиться в тюрьму из-за этого сукиного сына.
Джек на кухне раскладывал нарезанный сыр по кусочкам хлеба.
– О чем ты?
– Твой отец сможет мне помочь?
– Если сумеет.
– Чет заставил меня кое-что сделать. Тогда я не знал, зачем ему это нужно.
– Естественно, – кивнул Джек.
– Ты же не знаешь, о чем я говорю.
– Нет, – согласился Джек. – Не знаю.
– Тут творилось столько странного.
– Ты мне уже это говорил.
– Ты убедился, что я тебе не лгал?
– Пожалуй.
Пеппи наклонился вперед. Уперся локтями в колени. Потер глаза.
– Чет сказал мне, что встанет пораньше и отправится с отцом на конную прогулку. Он пришел в конюшню до зари, оседлал лошадей, очень удивил старика, знаешь ли.
– Да. – В лесу, сидя на земле, поглаживая боксера Архи, доктор Редлиф сказал Джеку, что его удивляет, почему его дети никогда не ездят с ним верхом; выходит, в одно утро Чет удивил отца, отправившись с ним на конную прогулку.
– Хочешь пива? – спросил Пеппи.
Прогремел взрыв.
– Черт! – Джек отпрыгнул от столика. – Что это?
Тут же рев двигателей смолк.
– Понятно что! – Пеппи поднялся. – Старина Дункан куда-то врезался. – Он подтянул джинсы. – Да, сэр. Полагаю, старина Дункан отправился в ад, а то и подальше. – Он улыбнулся Джеку. – Наверное, его ослепил солнечный зайчик, отразившийся от зеркальной обшивки. Как думаешь?
Глава 26
– Недисциплинированные люди разбегаются, – заявил Джек.
– Или дисциплинированный человек убегает, – ответил ему Флетч.
– Мы оба правы? – осведомился Джек.
– Империи рушатся; потом все люди разбегаются.
Служанка сказала Джеку и Пеппи, вошедшим в особняк, что она видела мистера Флетчера в детской, когда случайно проходила мимо. Объяснила, как туда пройти: детская располагалась на третьем этаже, в глубине дома.
Флетч сидел в кресле, что стояло в предбаннике детской.
Кресло это многое повидало. Похоже, няньки и кормилицы, младенцы и подросшие дети активно его использовали. Ели в нем, спали, играли.
Чувствовалось, однако, что Флетчу в кресле исключительно удобно.
За двойными дверями нянька и Эми Макдоуэлл возились с детьми.
Миссис Хьюстон устроилась в кресле-качалке. Сидела лицом к окну, сложив руки на коленях.