— Ох, а еще ванну готовит, кажется. Ну, я все не знаю, спросишь у Луизы, когда она смирится с тем, что Батори ее променял на тебя.
Перспектива подготавливать для Батори ванну меня окончательно вдохновила на подвиги. Хочешь личную обслугу? Ну что ж, пусть получает.
Эйден
За все двадцать три года моего существования это было самое веселое время. Две недели мы с моим дорогостоящим приобретением играли в игру «достань меня, если сможешь». Ну что сказать по итогам? Покупка рыжей бестии — это определенно удачное вложение.
Я удостоился чести пить чай с солью, есть блюда с ингредиентами, которые «наверное попали туда по ошибке». В моем кабинете убирались так тщательно и с таким остервенением, что я несколько часов пытался найти тот или иной документ. Также я чуть не сломал шею, поскользнувшись на обтертом чем-то полу («Я хотела вымыть его до блеска!» — выдала она мне после моего фееричного падения). А уж почему все носки оказались связаны между собой в длинную елочную гирлянду — вообще мистический вопрос. А сколько энтузиазма и неуемной фантазии просыпается в моей горничной, когда она видит мои рубашки… Мм!.. В общем, девушка делала все, что я избавил ее от статуса «личной служанки» и была готова взяться за любую другую работу.
Я, в свою очередь, лишать себя такого развлечения не был намерен, а поэтому стойко и мужественно терпел эти мелкие пакости. Более того, я даже с удовольствием подарил Элеонор возможность их делать денно и нощно, потому что я щедрый хозяин. Точнее сказать: я требовал ее внимания постоянно, вызывая даже ночью. Ее заспанное и недовольное лицо, а также взгляд моргающих от яркого света синих глаз, которым она убивала меня самыми недостойными леди способами, приносили небывалое удовлетворение. А я многого и не просил, всего-то принести стакан воды! Или почесать спинку… Ну да, в 3 часа ночи, но что же делать, если меня в конец одолела жажда? А уж спина может зачесаться по любому расписанию! Тем более, что я щедро предложил ей поселиться в моей комнате, чтобы долго не бегать. Она вежливо отказалась. А жаль.
В общем, она оказалась невероятно забавным человеком. И не только это. Элеонор Макартур обладала невероятной притягательностью. Ее бурный нрав вкупе с детской непосредственностью, а также добротой и прямодушием не могли не впечатлять. С каждым днем я открывал ее с новой стороны, справляясь о ней у слуг, следя за работой, за манерами.
Прямо сейчас я вызвал девушку, предвкушая откровенную забаву. Дело в том, что каждый раз, когда она находилась в моих покоях, ее взгляд испуганно метался от меня к двери ванной комнаты. Чем ее так пугает обитель шампуней, я не мог понять, пока этот секрет не выдала мне Софи. Не со зла, просто эта девочка было слишком говорливой. Решив, что я не могу разочаровать Элеонор, я был вынужден воспользоваться полным комплексом услуг свой служанки.
— Вы что-то хотели? — Будничным тоном поинтересовалась девушка.
Я сделал вид, что увлечен книгой и скучающе бросил, перелистывая страницу:
— Да, будь добра, приготовь мне ванную.
Тишина. Я бы сказал, что она затянулась. Сколько прошло времени? Уже можно перевернуть страницу или еще рано?
— Что? — Наконец раздался голос девушки.
Я поднял на нее глаза, имитируя удивление:
— Ванну набери мне. Что-то не так?
О, по ее лицу было видно, что именно не так. Однако она молча повернулась и гордой походкой, какая бывает не у каждой представительницы знати, проследовала в ванную комнату.
Оттуда послышался звук воды, текущей из крана. Я не торопился, растягивая момент. Затем, осознал, что эта бестия вполне может заменить парочку из моих средств и заставить меня мыть голову лосьоном для бритья. Не смертельно, но неприятно. Со вздохом я встал и, скинув пиджак, пошел в ванную.
— О боже. Что это? — Я смотрел на огромное облако пены, под которым, теоретически, должна быть моя ванна.
Элеонора лучезарно улыбнулась. Девушка стояла в одном из своих нелепых школьных платьев, закатав длинные рукава. Ее руки были влажные и смуглая кожа чуть блестела. Невыносимо захотелось посмотреть, как выглядит все ее тело, покрытое каплями влаги. А волосы? Ее необычайно яркие волосы… Какой оттенок они приобретают в воде? Стоп, это я сейчас подумал? Господи, проблема еще более серьезная, чем мне казалось по началу. Для кого это станет испытанием большим, для нее или для меня?
— Это ваша ванна! — Просияла девушка, заправляя пряди рыжих волосы за уши. Захотелось выправить их обратно.
Я чуть наклонился, посмотрел на бортик ванной:
— Хм, вроде и правда она. За этим. — Я обвел рукой творение девушки. — Как-то и не разглядел. И как здесь мыться по-твоему?
Девушка поджала пухлые губы и посмотрела на меня грустно-грустно, и искренне-искренне. Не верю!
— Я делала ванную впервые и хотела как лучше. Я перестаралась? Вам не нравится пена?
— Я даже не знал, что у меня есть пена. — Честно признался я.
— У вас и не было, я принесла. Давно еще. Вы меня обеспечили таким количеством банных средств, что я решила поделиться. — Чертенок в обличие девушки зачерпнул немного пены, и с улыбкой подул на нее, довольно выдав: — Клубничная!
Белые хлопья мыльной пены уже стали валить из ванны, как будто каша из горшочка в знаменитой сказке, и падать на пол. Так и хотелось крикнуть «Горшочек, не вари, мать твою!».
— То есть все продумала? Многоходовая операция? — Усмехнулся я.
— Не понимаю о чем вы говорите. — Снова проняла меня своей «искренностью» Элеонора.
Ну что ж. Я этого, конечно, не хотел, но «око за око», «зуб за зуб», «обнаженка за пену».
— Ладно. — Я равнодушно пожал плечами и принялся расстегивать пуговицы рубашки. — Пена, так пена.
Глаза девушки, только что искрящиеся смешинками, подозрительно прищурились:
— Ты что делаешь? — Она следила за моими пальцами, как за змеей, которая угрожала напасть.
— Вообще-то раздеваюсь. Ты рассчитывала, что я буду мыться в купальном костюме?
— А ты не хочешь подождать, пока выйду?
— А кто тогда будет меня мыть? — С садистским удовольствием я видел, как личико девушки преображается.
До Элеоноры медленно и плавно доходило происходящее. Скинув рубашку, я потянулся к поясу.
— О господи! — Пискнула она и сильно сжала глаза. Для большей безопасности веки она прикрыла ладонями и (чтобы уж наверняка!), развернулась на пятках спиной ко мне.
Хохот буквально рвался из моей груди, и я изо всех сил пытался сохранить невозмутимость. Ее наивность и красные от смущения щеки были для меня чем-то новым и безмерно приятным.
Избавившись от одежды, я подошел к девушке и, наклонившись, прошептал, почти касаясь губами ее ушка:
— Ты пропускаешь все самое интересное, принцесса…
Ее дыхание сбилось, замерло на секунду:
— Я думаю, ты себя переоцениваешь… — Также шепотом ответила она, все еще прижимая тонкие пальцы с аккуратными ногтями к глазам.
Плечи Элеонор напряглись, губы были чуть приоткрыты. Я почувствовал, как приятно пахнет девушка: корицей, травами и чем-то, что невыносимо хотелось назвать запахом солнца. Моя рука дернулась сама по себе, в желании провести большим пальцем по ее кубам, почувствовать насколько они нежные. Отлично, мое тело уже не принадлежит себе.
Лишь услышав плеск воды, когда я, фырча и откидывая пену, которая норовила залезть мне в нос, глаза и все доступные места, забрался в ванную, девушка осторожно обернулась. Сделав щель между пальцами левой руки, она убедилась, что я не отсвечиваю голыми частями тела, и убрала руки.
Я кивнул на мочалку и, удобнее устроившись в пахнущем клубникой пространстве, прикрыл глаза. Элеонора чуть помедлила, затем, с тяжким вздохом, она сделала пару шагов в сторону полок с пенно-мыльными средствами. Долго и упоенно она что-то выбирала (может, искала среди банок с мылом яд), а затем все же оказалась рядом.
— Что так долго? Пена скоро совсем осядет. — Не открывая глаз заметил я.