Перспектива увидеть голого мужчину в прозрачной воде придала рыжей Элеонор скорости и вот, на мои плечи уже опустилась влажная мочалка. Девушка принялась с остервенением тереть их, желая снять верхний слой эпидермиса.
— Можно нежнее? — Промурлыкал я.
Сверху меня фыркнули и проворчали что-то невразумительное, но мочалка в ее руках сбавила обороты. Иногда влажные и горячие пальцы девушки касались моей кожи. Я чуть сжал руками бортики в ванной. Это невыносимо.
Мочалка проложил влажный путь по моей руке, скользнув туда и обратно. Затем еще секунда промедления, нерешительность, и теплые мыльные струи уже бегут по моей груди. Я почувствовал на плече щекотку, когда прядь длинных волос девушки дотронулась до него. И опять этот запах. Она так близко. Я открыл глаза.
Лицо девушки было собранным, как будто она занималась важным делом. Впрочем, она наверняка вскрыла все трудовые резервы, чтобы сдержать себя и не утопить своего хозяина. Хозяин.
Заметив, что я смотрю на нее, она смутилась и ее глаза чуть забегали:
— Что-то не так? — Буркнула она.
Я не стал отвечать. Я перехватил руку, которую она уже хотела убрать, и сжал тонкое запястье. Синие глаза расширились в изумлении. Рыжая лисичка замерла в ожидании опасности. Я действительно был опасен, может, она чувствовала это?
— Мне надо кое-что проверить. — Тихо и серьезно произнес я.
Не отрывая взгляда от ее лица, я медленно притянул ее руку к себе и прижался губами к мокрой коже тыльной стороны ладони. Все во мне замерло. Натянулось. Оглушало. Я также медленно оторвался от ее руки. Не выпуская ладони, погладил ее большим пальцем, нащупывая тонкие переплетения линий.
Девушка, казалось, прибывала в некоем подобие транса. Шоковое состояние продолжалось несколько мучительно долгих секунд. А затем ее щеки вспыхнули ярче, чем ее волосы, и дальше все произошло в считанные секунды. Она с силой потянула руку на себя, выпуская мочалку. Сделав неловкий шаг назад, Элеонора взмахнула руками, зачерпывая воздух, и стала наклоняться назад. Я схватился за бортики и буквально выбросил себя из воды, чтобы схватит ее. Скользкое дно медной ванны не дало мне прочно устоять на ногах и я, потянув девушку за собой, с плеском упал обратно, с силой приложившись кобчиком. Вокруг нас взмыли остатки пены и потоки воды, выливаясь за борта на пол.
— Ты в порядке? — Выдохнул я в волосы девушки.
Молчание. Я чуть отклонился, пытаясь заглянуть ей в лицо. Глаза девушки были распахнуты настолько, что почти напоминали два круга. Ее взгляд был направлен на свои же руки, которые ладонями упирались в мою грудь. Ноги девушки остались «за бортом» нашего корабля чистоты, зато попой она удобно устроилась у меня в паху. Платье намокло, плотно облегая тело. Ее волосы в воде были гораздо темнее, приобретая цвет крови. Запах ее кожи стал сильнее. Кажется, мое легкие скоро откажутся вдыхать что-то иное. Ее тело показалось мне невероятно маленьким. И невероятно удобным, как будто созданным для того, чтобы находиться у меня в руках.
Девушка подняла на меня глаза, на ее лице были капли воды. Я поднял руку и стер их. Затем дотронулся до ее влажных волос, выпуская одну из прядей, спрятавшихся за ушком, на свободу. В общем, развлекался как мог, пока она не оправилась от ситуации и не вцепилась мне в лицо. Впрочем, обошлось без рукоприкладства.
— Я хочу извиниться. — Произнес я, осознав, что мое дыхание ничуть ни лучше, а голос охрип. Девушка все еще молчала, она даже не шелохнулась. Только грудь вздымалась, выдавая ее тяжелое дыхание. — За то, что сказал тебе в одну из первых встреч. Я хотел тебя позлить. И, возможно, оскорбить. Со мной такое… Бывает.
Брови чуть нахмурились, будто она вспоминала, что я имею в виду. Затем лоб снова разгладился. Вспомнила. Руки на моей груди чуть дрогнули, посылая этим мимолетным, ничего не значащим прикосновением волну возбуждения по всему моему телу. Это было сумасшествием.
Элеонора не спрашивала причин моего, порой, грубого поведения, она просто кивнула, принимая слова сожаления.
— Элеонора. — Позвал я ее и дождался, пока девушка снова посмотрит на меня из под густых ресниц. — Если ты сейчас не уйдешь, я не смогу сдерживаться.
Это была чистая правда, выданная с улыбкой, как шутка. Но на девушка угроза подействовала и ее буквально смело из ванной. При этом она снова чуть не поскользнулась на лужах вокруг нас и мне опять пришлось встать, чтобы не дать ей повторить фееричное падение. Прочно встав на обе ноги, она обернулась, и даже открыла рот, чтобы что-то сказать, но я тоже стоял. Голый. Во всей красе. Под «всем» я имею в виду и то, какое действие на мой организм произвел запах Элеонор и ее тело в моих руках. С птичьим криком девушка развернулась и понеслась в сторону выхода.
— Элеонор! — Бросил я ей вслед. Девушка остановилась, держа спину прямо. По ее одежде струилась вода, капая на плитку и собирая лужи вокруг ног. — Я освобождаю тебя от обязанностей личной служанки.
Пара секунд бездействия и с радостным возгласом девушка поворачивается ко мне лицом, явно чтобы высказать свою признательность. Да только я все еще голый. Улыбка на ее лице преображается в шок, глаза распахиваются и с уже не радостным возгласом она снова разворачивается, опрометью вылетая из ванной, едва не соскользнув на мокрой плитке. Опять.
— Не за что! — Бросил я вдогонку. Настроение было превосходным.
Элеонора
После случая в ванной поведение Эйдена Батори изменилось кардинально. Я не скажу, что он когда-либо со мной плохо обращался, нет. Даже во времена моего «великого услужения господину» он стойко терпел все мои выходки. Лично я бы давно сама себя выпорола, но он лишь посмеивался. Но после нашего «купания», юный аристократ стал уделять мне слишком много… Внимания. Наше стычки превратились во что-то новое. Будто он… Нет, не важно.
Хотя были и другие моменты, когда Эйдена накрывала меланхолия: он мог пройти мимо без привычных подколов или шуток. Он не пытался задеть меня или заставить покраснеть жестом или словом. Он будто не видел меня и мир вокруг. В такие дни он много времени проводил в саду. А порой и вовсе уезжал из поместья. Но сегодня был не такой момент. Увы.
Я спускалась по лестнице, как меня окликнул до боли раздражающий голос (Ох, я кривлю душой. Я не слышала Эйдена уже неделю и все во мне встрепенулось, когда в дому раздался его низкий голос):
— Принцесса!
Я не собиралась тормозить, в конце концов, сколько можно бороться лишь за то, чтобы тебя называли по имени?
— Принце-ес-са-а. — Позвал снова голос, добавляя в свой тембр патоки и растягивая слова.
Идем вперед, не пытаемся убыстрить шаг, просто идем вперед.
— Элеонор. — Голос прозвучал очень близко, и я нехотя обернулась.
— Оу, Эйден, ты звал меня? — Я удивленно похлопала ресницами.
Он лишь хмыкнул, вставая на одну ступеньку со мной, а в зеленых глазах буквально забегали искры задора:
— Ты только больше развлекаешь меня, показывая свой характер, принцесса.
— Рада, что смогла угодить. — С сарказмом ответила я. — Это все, что ты хотел мне сообщить? Тогда я, пожалуй, пойду.
Я не успела даже отвернуться от парня, как сильные руки прижали меня к стене, отбрасывая попытку спастись бегством в стенах поместья.
— Не уходи. — Его голос стал еще ниже, еще более бархатным. Сейчас я заметила, что глаза парня стали темнее, глубже. Он блуждал по моему лицу, изучая каждую черточку, как будто вырезая ее в своей памяти. — Я так давно тебя не видел.
— Всего неделю. — Прошептала я осознав, что дыхание постыдно сбивается. Поведение Эйдена отличалось от его обычных игр. Он мог игриво поцеловать мне руку, или прядь волос, но теперь…
— Целую неделю. — Он наклонился ближе ко мне. Легкие забыли, что такое дышать. — Чертовски длинную неделю. Семь бесконечных дней. Я думал, что я сойду с ума… Я так скучал.
Осознав, чем это может закончится, я сразу отвернула от парня лицо, но это определенно был неверный ход. В следующее мгновение я почувствовала горячее дыхание у моего уха. Губы Эйдена коснулись мочки, а затем их сменили зубы, слегка сжав и оттянув ее. Завершив начатое нежным и чуть влажным поцелуем, губы парня двинулись дальше, оставляя дорожку из поцелуев на чувствительной коже шеи. Я судорожно втянула носом воздух