И тут он отпустил меня от себя, заставив раскрутиться, а затем вернул к себе, ближе, чем просто близко и резко наклонил меня так сильно, что я наверняка подмела полы в зале своими волосами. Эйден замер в этой точке, нависнув надо мной.
Не меняя положения и крепко удерживая меня в объятиях, Батори стал плавно наклоняться к моему лицу. О, нет. Неужели он?.. И тут, когда наши лица были в паре сантиметров друг от друга и дыхание, едва сбитое от ритма танца, смешалось, он сделал что-то, никак не соответствующее моему представлению о высших рангах знати. С лукавой улыбкой он укусил воздух прямо перед моим лицом, клацнув зубами:
— Ам. — Бросил он, и затем вернул меня в вертикальное положение. Смущенную и ничего не понимающую. — Продолжим?
Это был длинный урок танцев. И знаете что? В конце у меня болели не ноги, а губы. От улыбки.
Глава 11. Шоу-программа с изменениями
Глава 11. Шоу-программа с изменениями.
Я внимательно смотрела на свое отражение, придирчиво рассматривая красное платье в пол. Возможно, я бы выбрала менее яркий и кричащий оттенок, но… Кто меня вообще спрашивал? В один момент меня просто окружило множеств людей, некоторые из которых даже не говорили со мной на одном языке. Так я узнала, что Эйден владеет всеми четырьмя языками наших частей света.
Эти люди пестрым хороводом прошли по моей комнате, переодевая меня из наряда в наряд и так часто убирая вверх и опуская на плечи мои волосы, что потом мне снилось, будто кто-то ползает по моей голове. Ощущения так себе.
Один из представителей сферы красоты, который именовал себя Мауро, и говорил быстрее, чем я успевала думать, руководил этой какофонией. С его легкой руки я стала «мильта» (красавица), и выглядела «корпесо» (восхитительно), подобна «арии рие» (алой розе). Все это с языка южанина переводил Эйден, поэтому за правдивость слов не ручаюсь. Хотя с розарием у меня сходство явно имелось.
Плотный лиф-корсет алого платья с ручной росписью сделал мою и без того узкую талию кукольной, а грудь значительно приподнял вверх. Пышная многослойная юбка из плотного атласа украшалась сверху невесомым шифоном, который при каждом моем движении будто заставлял фигуру плыть и платье искриться. Обнаженные плечи и ключицы блестели из-за какого-то чуда современной косметики, глаза блестели из под густого слоя туши для ресниц. Волосы мои все же решили собрать множеством шпилек, оставив пару аккуратно завитых локонов в свободном падении. Выглядела я шикарно, но на себя была не совсем похожа.
В комнату зашли, но я даже не потрудилась отвернуться от зеркала. Две служанки присели в поклонах, значит пришел их хозяин.
— Любуешься? — Раздался голос Эйдена.
— Пытаюсь сквозь слой грима разглядеть своей лицо. — Ответила я.
— Шикарно выглядишь.
— Пожалуй. — Согласилась я.
«Шикарно» — это подходящее слово, отрицать это было бесполезно. Да, оно действительно подходило моему отражению. Очень шикарная, броская, яркая, вызывающая и, похоже, дорогая кукла хозяина. Никогда за все присутствие в этом доме я еще не чувствовала, что меня купили, а теперь… Глупо, наверное, считать так только из-за дорого платья. Мы с Эйденом сблизились и мне не было смысла его винить в чем-то. Но на мою душу осел подозрительный осадок, блестящий, как мое платье.
— Последний штрих. — Улыбнулся парень и достал коробочку, в которой на красном бархате лежала изящная черная маска из нежнейшего кружева. Я провела по материалу подушечками пальцев, повторяя узор.
— Красивая. — Улыбнулась я.
Она действительно была прелестна, на ней отсутствовали перья и стразы, которых я так опасалась. Материал должен был плотно прилегать к лицу, рисуя на нем романтичные черные узоры. Если приглядеться, можно было понять, что это бутоны цветов.
Эйден достал маску из коробки:
— Позволишь?
Я кивнула, и, развернувшись обратно к зеркалу, позволила ему приложить мне маску к лицу. Ткань приятно охладила покрасневшие щеки, пальцы Эйдена неторопливо завязывали шелковые ленты.
Закончив, он посмотрел в зеркало, наши глаза встретились.
— Ты прекрасна. — Сказал он, глядя мне прямо в глаза.
И да, этот тот самый случай, когда ты веришь в слова человека. И когда я прогрессировала до того, чтобы считать Эйдена человеком? Он определенно забирался мне под кожу быстрее, чем Мауро выдавал комплименты.
— Спасибо. — Сказала я, но голос вышел не таким уверенным, как хотелось бы. Серьезно, что это за хрипотца?
Глаза Эйдена будто стали темнее и он медленно положил руку мне на корсет и также медленно заблуждал взглядом по моему платью. Я смотрела на его действия, чувствуя, будто это происходит исключительно с нашими отражениями, а не с нами. И да, когда успели убежать предательницы-служанки? Будто в ответ на мои мысли в дверь постучали, заставив Эйдена чуть поморщиться, а с его глаз будто упала пелена.
— Входите. — Мне мерещится, или он сегодня не многословен? Опять стадия «я хочу убежать в сад от всех вас»?
Взгляд его все еще был направлен на меня, когда дверь открылась и в проеме показался вечно вежливый и пунктуальный Себастьян.
— Сэр, экипаж подан.
— Спасибо. Пошли.
Я двинулась вслед за ним, попутно осматривая осматривая широкую спину. У входа он накинул плащ, а мне на плечи самостоятельно опустил поданное служанкой короткое меховое манто.
Путь до Сантониума занимал несколько часов. Вы только вслушайтесь в это: несколько часов в молчании. Я думала, что у меня язык к небу прирастет. Когда мы наконец вышли у главной стены, отделяющий город от всего остального мира, я не нашла слов, чтобы описать увиденное. Это при моем словарном запасе!
Дело в том, что те, кто называл Сантониум городом света были как нельзя близки к истине. Из-за бело-мраморной стены вверх, в темное ночное небо, как самый большой в мире луч взлетал столб яркого, ослепляющего света. Это был мерцающий сгусток, созданный искусственно руками человека. Помимо золотого сияния, то там, то тут, в небе вспыхивали и другие виды огней. Красные, синие, желтые, белые. Для людей не искушенных, например, для меня, это зрелище казалось фантастическим.
— А солнцезащитные очки они на входе в город не выдают? — Завороженно вглядываясь в небо спросила я.
Эйден посмотрел сначала на меня, затем на королевский город. Очевидно, он забыл, что я впервые воочию столкнулась с ним.
— Ах, это… Ты привыкнешь. На самом деле этот свет мягкий и не бьет по глазам. Ну, если не заходит в районы развлечений. Вот там не помешают беруши и защиты для глаз.
— А нам куда? — Поинтересовалась я, заметив, что наш экипаж опустили на постой в леваду рядом со стеной. Здесь же располагались мини-гостиницы для тех, кому дальше был ход заказан.
— Нам в центр. Вон, самый светлый столб. — Он показал пальцем в небо и я поняла, что действительно, по отблескам, что кидали огни города в темное пространство, можно ориентироваться, как по звездам. Например ровно в центре расположился сияющий светло-серебренный цвет, окаймленный ярко-красным контуром.
Я огляделась вокруг:
— А звезд здесь вообще нет?
— Огни города затмевают их. От этого город и кажется ночью таким ярким.
Когда мы попали за ворота чудеса не кончились. Мы сменили свой конный экипаж на «лошадей по капотом», как выражался Торрент про старые-новые автомобили. С помощью Эйдена меня посади в ярко-красное авто, в котором отсутствовала крыша. Перед тем как сесть я правда не выдержала, и под удивленный взгляд шофера обследовала все гладкие линии авто. Особенно меня впечатлил капот, который был горячим. Только после предложения Эйдена «положить меня на него», я, не забыв покраснеть в тон платья и машины, а также кинуть в извращенцы свирепый взгляд, уселась в салон.
Я все еще не понимала действий Эйдена, в особенности его романтических выпадов в мою сторону. Что они значат? И значат ли они для аристократа хоть что-то? Каждую ночь, расчесывая волосы и заплетая их в косу перед сном, я думала о том, что должна быть решительной, и давать ему отпор. И каждый день, когда я встречалась со взглядом зеленых глаз, мне хотелось стать к нему ближе. Очевидно, безумное непостоянство Батори было заразным.