— И с какой же скоростью здесь дует обычно? — поинтересовался Флинкс.
— Триста-четыреста километров в час. Иногда больше. Но никто не обращает на это внимания, если только не ожидается посадка грузового шаттла.
— Как можно не замечать такой ветрище?
— Запросто. Ведь поверхность Длинного Тоннеля необитаема.
— То есть, вы живете в подземных помещениях?
— Скоро сам увидишь. — Она кивнула на усеянный данными экран. — А пока следуй за навигационным сигналом.
— Ладно.
Но Флинкс даже не шелохнулся. Клэрити подождала несколько секунд.
— Разве мы не собираемся сажать шаттл? — не выдержала она.
— Собираемся, конечно. Я просто напоследок кое-что проверил.
Как бы ни любил он встречи с новыми мирами и новыми людьми, ему всякий раз становилось грустно при расставании с «Учителем». Корабль был его единственным прибежищем в безумии вселенной — всегда послушный, всегда готовый послужить хозяину.
Они стремительно двинулись вниз по крутой дуге вокруг северного полушария, ориентируясь по маяку на взлетно-посадочной площадке. Так как на орбите не было других судов, отпала необходимость запрашивать разрешение на посадку, тем более что Клэрити заверила Флинкса в полном отсутствии на поверхности какого-либо воздушного транспорта.
— Но это значит, что наше прибытие будет замечено всеми — не только твоими друзьями и охраной порта, но и друзьями твоих похитителей.
— Ты можешь еще раз упаковать меня для перевозки, как цветок, — лукаво улыбнулась она.
— Верно. На этот раз будут ленты и бантики. — Он внимательно посмотрел на дисплей. — Наши враги уже могли махнуть рукой на поиски. Или все еще теряют время на Аласпине.
— Последнее вполне возможно, но вот первое… — Она посерьезнела. — Не думаю, что эти люди способны отступиться от своей цели.
Как только кораблик нырнул в бурные вихри верхних слоев атмосферы, его замотало из стороны в сторону. Оба пассажира благодарили судьбу, что на шаттле, кроме системы компенсаторов, имелись еще и допотопные пристяжные ремни. Вихри за бортом судна, позабыв о вековечной борьбе друг с другом, атаковали непрошеного гостя. Пип с Поскребышем обвились вокруг двух свободных кресел.
Флинкса беспокоил не ветер, а молнии. Частые вспышки сопровождались раскатами грома. Бело-голубые стрелы рассекали тьму не только от туч до поверхности планеты, но и еще по горизонтали.
Молнии дважды попадали в шаттл, но единственное, что им удалось, — это обуглить крыло.
— И что, здесь всегда так? — Даже сквозь первоклассную звуконепроницаемую обшивку доносился постоянный грохот.
— Климатологи говорят, что да. Ни за что бы не согласилась на такую работу. Им приходится жить возле поверхности и то и дело выскакивать, чтобы проверить аппаратуру.
По местному времени был уже полдень, но, когда шаттл пробился наконец сквозь слой облаков, внизу оказалось темно, как ранним вечером.
Флинкс благодарил судьбу, что им с Клэрити ничего не надо делать. Сиди себе в ремнях, откинувшись на удобную спинку кресла, а корабль пусть сам договаривается с компьютером на взлетно-посадочной полосе. Обе машины без всякого труда рассчитали угол посадки, скорость приземления, направление ветра и его силу и тысячи других параметров, которые необходимо было учесть, чтобы доставить на поверхность два хрупких двуногих существа. Но несмотря на все возможности и усилия автоматики, кораблик нещадно бросало из стороны в сторону. Свет за бортом был настолько тусклым, что Флинкс едва рассмотрел в передний иллюминатор поверхность Длинного Тоннеля. Местность была не просто неприветливой, она наводила тоску. Мрачные колонны из светлого камня, извилистая вереница иззубренных пиков и утесов, чахлая растительность, которая упрямо цеплялась за голые скалы, прячась в редких закутках от безжалостного урагана.
Тучи сыпали мелким дождиком. Шаттл все снижался, рискуя врезаться в коварные скалы. Напрасно Флинкс вглядывался во мглу, напрасно выискивал осветительные приборы, силуэт здания или другие признаки космодрома.
Шаттл неожиданно взревел двигателями, Флинкса вдавило в кресло, и ремни больно впились в тело. Все же за иллюминатором мелькнула цепочка голубоватых огней. А больше там ничего не было — ни взлетной полосы, ни стартовых площадок, ни ангаров, ни других, столь привычных глазу, атрибутов нормальной космический гавани.
— Повторно заходим на посадку, — продребезжал в грохоте и реве компьютер шаттла.