— Только не Джеффа. Ему десять месяцев от роду.
— Я слышал, Тодд или Рэнди, уж не знаю, кто из них….
— Обычно про них говорят Или-Тодд-Или-Рэнди. Официально, по школьным документам, они проходят как близнецы Флинн.
— …упомянул, что у вас ферма в Ирландии…
«Форд» свернул в длинный тоннель, ведущий к аэропорту.
Флинн подождал, пока они вновь не выбрались на свет божий.
— Детектив из тебя не получится. Все эти месяцы работаешь со мной от звонка до звонка и так и не понял, что я беру взятки.
Гроувер показал свою бляху мужчине, сидящему в будке у полосы, маркированной словами «ТОЛЬКО ДЛЯ СЛУЖЕБНЫХ АВТОМОБИЛЕЙ».
— И еще, — Гроувер поднял стекло. — Почему вы — инспектор, почему мы сидим на Крейджи-Лейн, в Олд-Рекордс-Билдинг? Почему нас не разместили в одном из участков или в управлении, как остальных?
— Тут два вопроса. Но ответ на них один и тот же.
Зажужжало радио.
Флинн снял микрофон с крюка.
— Доброе утро.
— Эдди Д'Эзопо, Френк, — послышался голос комиссара.
— Вам я уже говорил «доброе утро».
— Френк, по радио передали, что среди пассажиров самолета был судья Чарлз Флеминг.
— Правда?
— Федеральный судья, Френк.
— Но все-таки не член Верховного суда, не так ли?
— Важная персона, Френк.
— Политический выдвиженец?
— Именно так. Назначен лично президентом. Еще одна знаменитость — Дэрил Коновер.
— Актер?
— Да. Играет Гамлета в Колониальном театре. Правда, уже отыгрался. Никому не известно, что он делал на борту самолета, вылетевшего в Лондон в три часа ночи.
— Гамлет принял решение. Чего Уильям, конечно же, не хотел.
— Пока все, Френк. Будем на связи, я или капитан Рейган.
— Чао.
Френк вернул микрофон на крюк.
— Разве так можно говорить с комиссаром, — Гроувер покачал головой. — «Чао». Господи.
Дорогу, ведущую к терминалу «Зефир эйруэйз» забили фургоны телевизионных компаний, автомобили прессы, автомобили зевак, автомобили тех, кто хотел улететь. Их не пропускал полицейский кордон.
— Я поговорил с комиссаром о тебе, Гроувер.
Гроувер молчал, вцепившись в руль остановившегося «Форда».
— Я спросил, не думает ли он, что тебя пора повысить.
Медленно Гроувер повернулся к Флинну, встретился с ним взглядом.
— Правда?
— Конечно. Неужели ты думаешь, что я мог упустить такую возможность? — Флинн пошуровал под приборным щитком. — Почему ты не включишь эту чертову сирену? Или ты думаешь, что мы можем простоять здесь целый день?
Глава 5
В конференц-зале «Зефир эйруэйз» его встретили слишком уж яркий свет и жара. Несмотря на то что в огромные, от пола до потолка, от стены до стены, окна, выходящие на летное поле, светило солнце, горели все флюоресцентные лампы. Белые стены украшали картонные модели авиалайнеров. По борту каждого тянулась надпись «ЗЕФИР ЭЙРУЭЙЗ».
Середину конференц-зала занимал огромный, в форме эллипса, из полированного дерева, стол. Размерами он мог сойти за посадочную полосу.
Около стола стоял мольберт с большим плакатом, на котором красовался «Боинг-707».
В конференц-зале собралось человек пятнадцать мужчин. Практически все сняли пиджаки и распустили узел галстука, многие пили кофе из бумажных стаканчиков. Возрастом они разнились, от двадцати пяти до сорока пяти, но выглядели одинаково: широкие плечи, узкая талия, накачанные мышцы, короткая стрижка, квадратные челюсти.
По терминологии Флинна, фибби и каки.
Один из них, решительного вида, сидел у стола, положив одну ногу на стул, в окружении более молодых коллег.
— Флинн, — представился ему Флинн.
— Местная полиция?
— Да.
Мужчина пренебрежительно фыркнул.
— Тебе следовало прибыть сюда вовремя. Чем ты занимался, подыскивал себе ботинки?
Флинн попытался передать ему коробку из-под обуви.
Мужчина на нее даже не посмотрел, зато пронзил Флинна яростным взглядом.
— Послушай, Флинн, от местных лопухов нам ничего не нужно, кроме минимального содействия. Подай-принеси. И если вас просят встретить самолет в десять часов и двадцать минут, его должно встречать именно в указанное время!
Искоса глянув на Гроувера, Флинн увидел, что тот побледнел. По мнению сержанта, фибби использовал наиболее эффективный способ воздействия.
— Давай установим несколько основных правил, — продолжал мужчина. — Первое, в любой момент ты находишься у нас под рукой. Второе, ты не путаешься под ногами, делаешь только то, что тебе велено и когда велено. Третье, ты следишь за тем, чтобы управление бостонской полиции обеспечивало нас тем, что нам требуется, в тот самый момент, когда мы это затребовали. Четвертое, никого из полиции ты к нам и близко не подпускаешь. Мы не хотим, чтобы местные рвались в герои этого расследования. Пятое, ты не подпускаешь к нам репортеров, как местных, так и приезжих, пока у нас не возникнет желания пообщаться с ними. Это ясно?
Флетч улыбнулся.
— А скажите мне, ваш отец сказал вашей матери, как его зовут, в ночь, которую провел с ней?
Мужчины вытаращились на Флинна. Некоторые отступили на шаг.
Мужчина постарше возрастом, из тех немногих, кто не снял пиджак, подошел к ним.
— Инспектор Флинн? — Он протянул руку. — Джек Ронделл, ФБР. — Обмениваясь рукопожатием с Флинном, спросил мужчину, которого только что озадачил своим вопросом Флинн: — Вы уже ввели инспектора в курс дела, Хесс?
— Да, сэр.
— Хорошо. Я уверен, что мы можем рассчитывать на вашу помощь, инспектор. Все в сборе. Приступим.
Флинн передал коробку из-под обуви Ронделлу, тот — Хессу, далее коробка переходила из рук в руки, пока не попала к самому младшему из всех. Он открыл коробку, заглянул в нее, побледнел, покачнулся и рухнул на пол, лишившись чувств.
— Бедный Рансей, — вздохнул Ронделл. — Это его первое задание, не так ли?
После того как Рансея унесли, вместе с вещественной уликой, оставшиеся расселись вокруг стола. Первым представился Натан Баумберг: вице-президент авиакомпании «Зефир эйруэйз», ответственный за предполетную подготовку. Рядом с ним сидел Пол Киркман, руководивший обслуживанием пассажиров рейса Бостон — Лондон, подтянутый, на удивление хорошо выбритый мужчина, в свежей рубашке, словно он заступил на службу только сейчас, а не с полуночи.
А вот Баумберг, когда брился, порезал левую щеку, глаза его переполняла тревога, одна пуговица на рубашке, на уровне пупка, отлетела, а рукава, судя по всему, закатывали и раскатывали несколько раз.
— Прежде всего позвольте доложить вам то, что мы знаем, а потом я и Пол ответим на все ваши вопросы.
— Это не пресс-конференция, — бросил Хесс.
— Вы можете предложить более удобный способ обмена информацией? — спросил Баумберг.
— Нам не нужно ничего, кроме содействия.
— Продолжайте, мистер Баумберг, — прервал дискуссию Ронделл.
— Да, сэр. Посадка на рейс восемьдесят авиакомпании «Зефир» началась в два часа сорок минут по местному времени. Вылет по расписанию — три часа десять минут.
Вопрос: «Сколько летело пассажиров?»
Киркман: «Самолет был загружен полностью. Сорок восемь человек летело первым классом, шестьдесят два — экономическим, плюс восемь человек экипажа».
В.: «То есть на борту было сто восемнадцать человек?»
Киркман: «Да, сэр».
В. (Флинн): «Как я понял из сообщения по радио, вы уже составили список пассажиров?»
Киркман: «Да, сэр. Сейчас его размножают. Через несколько минут вам всем раздадут копии».
В. (Флинн): «Фамилии и адреса?»
Киркман: «Да, сэр. Те адреса, которые у нас есть. Пассажиры далеко не всегда называют свои адреса. Я хочу сказать, для снижения налогов пассажиры, если они летят по делам, называют адреса своих предприятий».
В. (Флинн): «Кому вообще охота лететь в Лондон в три часа десять минут утра?»
Реплика (Хесс): «Дерьмо!»
Киркман: «Вы спрашиваете, почему вылет назначен на три часа десять минут утра?»