Часть 3
Виктор тренировал Юри, выходил на лед сам — он не хотел потерять форму, несмотря ни на что. Никаких прыжков, конечно, он делать не пытался. С каждым днем тошнота становилась все сильнее. Виктора рвало несколько раз в день, никакая вода с лимоном не помогала. Он толком не мог есть, потерял в весе. На Чемпионат Четырех Континентов Юри не поехал. Договорился в срочном порядке с японской федерацией фигурного катания, сказал, что разучивает новый прыжок к Чемпионату Мира — что было чистой правдой. Как и то, что Виктор не выдержал бы перелет до Южной Кореи. В марте Виктора позвали награждать победителей на Кубке Санкт-Петербурга, и он согласился, неожиданно для себя самого. Организаторы, кажется, даже не сразу поверили в свое счастье. Виктор только искренне надеялся, что его не вырвет прямо на медалистов. Но проблема подкралась с другой стороны. Утром, надевая свой любимый жемчужно-серый костюм, Виктор обнаружил, что на нем не сходятся брюки. Он и раньше замечал, что живот округлился, но не представлял, что настолько. В полной растерянности Виктор сел на кровать. Костюм, в котором он сопровождал Юри на всех соревнованиях, стал ему безнадежно мал. Само по себе это было не такое уж большое событие, но только теперь до Виктора окончательно дошло, что его ждет. Скоро его тело совершенно изменится, живот станет огромным, он начнет переваливаться как утка, начнут отекать ноги... Он не сможет даже выйти на лед. Его карьера окончена, впереди ждут только долгие месяцы беременности, роды, ребенок, наконец. Виктору было страшно. Вся его жизнь рушилась на глазах, и на ее обломках вырастало что-то новое, неизвестное и оттого пугающее. Виктор даже не заметил, как заплакал. Слезы стекали по его лицу, падали вниз, расплываясь мокрыми пятнами на брюках. Юри, заглянувший в спальню проверить, почему Виктор так долго, бросился к нему. — Виктор, что случилось? Тебе плохо? — На мне брюки не застегиваются, — голос у Виктора дрожал. Это прозвучало безумно глупо. Что подумает Юри? Что Виктор стал плаксивым, как все беременные? Что какая-то ерунда способна довести его до слез? Но Юри присел рядом, обнял его. — Это не все, — просто сказал он, и Виктор кивнул. — Я больше не спортсмен, — сказал он, горло сжималось, — мое тело больше мне не принадлежит. Юри молчал. Долго, очень долго. — Ты не хочешь этого ребенка? — наконец спросил он. Вопрос ударил по самому больному. Виктор не знал. Никогда прежде он не думал о детях. Вся его жизнь была лед, соревнования, медали. Он никогда не задумывался о том, чтобы иметь семью, завести детей. Это лежало вне сферы его интересов. Но сначала в его жизни появился Юри, а потом он забеременел. Виктор не просил такого подарка, не знал как его принять, не знал, подарок ли это. С самого начала ни один из них даже не думал о том, что можно обойтись и без ребенка. Тогда Виктор еще мог прервать беременность, сделать вид, что ничего этого не было. Никто бы и не узнал. Теперь было поздно — слишком большой срок. Почему они не рассматривали этот вариант? Юри, понятно, был просто счастлив. Он не сомневался ни секунды. Виктор, на самом деле, тоже. Он сразу знал, что выносит и родит их с Юри ребенка. Но совершенно не представлял, что это будет — так. — Просто мне страшно, — ответил Виктор. Юри прижал его к себе, поцеловал в щеку. — Я с тобой. Виктор закрыл глаза. Честно говоря, это совершенно не успокаивало. Но ничего больше Юри не мог ему дать. — Может, — добавил Юри, — попробовать перешить пуговицу? Виктор даже не сразу сообразил, о чем он говорит. Он успел забыть и о штанах, и о кубке Санкт-Петербурга. — Лучше заедем в магазин и купим новый костюм, — ответил он, вставая. Портить любимый костюм ему не хотелось: возможно, в будущем он ему еще послужит. Виктор до последнего надеялся, что до Чемпионата Мира токсикоз пройдет. Врачи обещали, что на тринадцатой неделе он станет меньше, а то и вовсе пройдет, но черта с два. Шла пятнадцатая неделя беременности, а Виктор чувствовал себя так омерзительно, что Юри всерьез предлагал остаться дома.