— Помогите же мне немного.
Якоб обменялся взглядом с Эллен.
— Я не прикоснусь к ней. Я боюсь, что то, что она сделала с вами перекинется на меня.
— Она ничего мне не сделала, — сказал Якоб.
— Я освободила тебя от нее, используя свою силу и свою веру, — Она открыла ладонь, и я увидела проблеск пентаграммы, прежде чем она снова закрыла ее.
— Вода вытекает. Кто-нибудь, приподнимите ей голову, наконец, — сказал Никки, теряя терпение.
Якоб поморщился от отвращения, но приблизился и, подложив мускулистую руку мне под спину, осторожно приподнял меня. Никки поднес сложенные ладони. Вода потекла по моему лицу и груди, но она была прохладной, просто замечательной, и я в ней нуждалась. Когда я выпила всю воду (ну или впитала ее в себя), Никки провел по моему лбу и щекам мокрыми руками. Так лицо больного обтирают мокрой тканью. Кажется, этот жест удивил и его самого, потому что он тут же отодвинулся от меня.
— Не знаю, почему я так сделал…
— Она совсем окрутила тебя, — сказал Якоб, снова укладывая меня на пол, головой на импровизированную подушку из пиджака. Когда он убрал руки, я перехватила его за запястье. В тот момент как я его коснулась, его пульс застучал в запястье, и голод снова вспыхнул во мне волной жажды и жара, который поднял меня и заставил прильнуть к нему всем телом.
Он наклонился, словно для поцелуя, но внезапно между нашими лицами возникла пентаграмма на цепочке. Я почти ожидала, что она засветиться, но она не светилась. Наверно я все еще не была в достаточной степени вампиром. Но это заставило Якоба отскочить от меня и отбежать к самой двери.
Я посмотрела на Эллен и на ее несияющую пентаграмму.
— Не причиняй вреда. Эллен, знаешь такое правило? Плохая ведьма, но-но-но…
Она сглотнула так, что я ее услышала и попятилась от меня, выставляя пентаграмму. По-моему она тоже думала, что она будеть сиять. Интересно, тот факт, что знак оставался тусклым, заставил ее засомневаться, не потеряла ли она веру?
Я начала снова падать на пол, но Никки подхватил меня, плавно опуская на землю. Я видела расширенные глаза ведьмы и чувствовала запах ее страха.
— Закон трехкратного возмещения, Эллен. То, что мы делаем, возвращается к нам в троекратном размере.
Она уже была около двери. Якоб вышел, пока я пугала его ручную ведьму.
— Откуда ты знаешь? Ты же христианка?
— У меня есть друзья твоей веры. Они хорошие люди.
— Намекаешь, что я — нет? — выпалила она со злостью.
Я свернулась калачиком в объятиях Никки и сказала:
— Не намекаю, констатирую факт. Ты плохая ведьма.
— Тогда ты плохая христианка, — парировала она
Я засмеялась, заставив ее содрогнуться
— Господь простит меня. А вот насколько всепрощающими являются силы, которым ты молилась в последнее время? Ты недостаточно сильна, чтобы отрезать меня от моих людей без посторонней помощи.
— Я достаточно сильна, — сказала она, но ее голос был слишком напряжен. Она сама не верила в это.
— Чувствуешь запах лжи, Никки?
— Да, — сказал он глухо. Словно когда Рекса не было поблизости, моя власть над ним росла. Или это из-за того, что он прикасался ко мне?
Якоб снова появился в дверях. Он сказал:
— Ты покормилась моей энергией, просто касаясь моей руки, да?
— Наверное, — сказала я.
— Никки, — сказал он, — хочешь покормить ее?
— Ты имеешь в виду секс? — спросил тот. Якоб кивнул. Эллен отошла и стала рядом с ним в двери. Никки взглянул на меня в лунном свете.
— О, да! — сказал он.
— Ты же знаешь, что это плохая идея? — добавил Якоб.
— Ага, — подтвердил Никки.
Якоб кивнул.