«Они должны были быть уверенными, что азартные игры стоят всего этого», — подумала Анцелла.
Все побережье с его тропическими зарослями и деревьями у подножия скал, ущельями поражало красотой. Анцелла любовалась ласковой зеленью трав, усеянных голубым огуречником, желтыми и красными нарциссами и анемонами.
Перегнувшись через балюстраду и бросив взгляд на изумрудного цвета море, переливающееся оттенками сапфира, Анцелла вслушивалась в плещущиеся под нею волны.
Вот оно, дышащее историей Средиземное море, которое с первых дней цивилизации воодушевляло поэтов, художников и писателей.
Анцелла не знала, как долго она простояла, вслушиваясь в шум волн, одурманенная висящими в воздухе запахами цветов из парка: левкоев, роз, гиацинтов и азалий. Она чувствовала себя так, будто благодаря им и солнцу вмиг избавилась не только от кашля, но и от сомнений и беспокойства относительно будущего. У нее возникло ощущение, что красоты природы держат ее в объятиях и, пока это так, она защищена от любых огорчений.
Внезапно ее внимание привлек пучок красных водорослей, выброшенных волной на камни. Ей захотелось рассмотреть водоросли вблизи, и она еще больше перегнулась через балюстраду. Решила взять с собой лежащие внизу водоросли и повесить их за окном своей комнаты, чтобы — сухие или влажные — они на протяжении дня показывали, какая будет погода.
Когда она подалась вперед, у нее отстегнулась маленькая камея, украшавшая воротник нового лилового платья. Анцелла услышала, как брошь зазвенела, упав на камни, и увидела ее неподалеку от водорослей, вне досягаемости волн.
Анцелла огляделась вокруг в поисках садовника или еще кого-нибудь, кто помог бы ей достать брошь. У нее было мало украшений, а эту брошь, которая когда-то принадлежала ее матери, она любила больше всего.
Сад был совершенно пуст, поэтому Анцелла двинулась вдоль балюстрады, чтобы проверить, нет ли где-нибудь ступеней, по которым она могла бы спуститься к камням. Не найдя ничего похожего, вдруг заметила металлическую лестницу, ведущую по оборонительной стене к небольшой старой башенке, которая могла когда-то использоваться в качестве сторожевого поста.
Оглянулась по сторонам, чтобы удостовериться, что ее никто не видит, приподняла подол платья, перелезла через балюстраду и, встав на металлическую лестницу, без особого труда спустилась по ней на землю.
Пока она добралась до камней, убедилась: балюстраду построили так, что под ее прикрытием можно было идти смело, не опасаясь брызг, хотя камни были слегка скользкими.
Анцелла, выросшая в деревне и привыкшая к прогулкам по холмам, понимала, что любой неверный шаг может кончиться плачевно. Медленно, прижимаясь спиной к скале, добралась до броши. Вместе с нею прихватила и пучок водорослей. Еще никогда она не видела таких прекрасных морских растений с маленькими ракушками. Да, непременно надо отнести эти водоросли к себе в комнату.
Укрывшись под балюстрадой, Анцелла рассматривала их, как вдруг услышала чьи-то голоса. Она застыла на месте.
Девушка понимала, насколько странным выглядело бы ее появление в данную минуту. Даже садовник и тот удивился бы, узнав, что дама сама спускалась по лестнице, неприлично обнажая щиколотки, забыв, что ее может кто-нибудь заметить!
Вот почему с брошью в одной руке и водорослями в другой Анцелла еще сильнее прижалась к скале и затаила дыхание.
— Я так и думал, что найду тебя здесь, — сказал мужчина.
— Я надеялась, что ты догадаешься пойти за мной, Фредди, — ответила женщина.
Анцелла догадалась, что Фредди — это наверняка капитан Садли, о котором Мария говорила с такой язвительностью.
— Ты ведь знаешь, что я хочу с тобой поговорить, — сказал Фредди. — О Боже, как долго еще мы будем играть этот спектакль?
— Возможно, до тех пор, пока его сиятельство не примет решения.
Анцелла решила, что этот чувственный, драматичный голос принадлежит маркизе Чисуик.
— Надеюсь, ты сумеешь настоять на своем? — спросил Фредди.
— Смотря что ты имеешь в виду.
— Помилуй Боже!.. Не предлагаешь ли ты…
— Я ничего не предлагаю, Фредди, — оборвала его маркиза. — Я собираюсь выйти замуж за Владимира, и чем скорее он это поймет, тем лучше. Но если это означает, что сначала я должна стать его любовницей, то тогда говорить не о чем.
— Как ты думаешь, что я должен чувствовать в такой ситуации?
— Пожалуй, то же, что и всегда. У меня должен быть богатый муж, и маловероятно, чтобы я смогла найти кого-нибудь более богатого, чем князь.
— Черт бы его побрал! — вскричал Фредди. — Хоть бы раз в жизни сорвать банк!
— Даже если бы ты сорвал дюжину банков, тебя все равно надолго не хватило бы, — ответила маркиза усталым голосом. — Мы оба прекрасно знаем, что деньги уходят у тебя сквозь пальцы, как песок, или как там еще говорят…
— У тебя они тоже надолго не задерживаются, дорогая, — заметил Фредди.
— Вот поэтому-то Владимир и должен танцевать под мою музыку, и чем скорее он этому обучится, тем лучше.
— Не понимаю, почему он тянет, — произнес Фредди. — В Лондоне казалось, что он готов на все.
— Наверное, потому, что здесь его мать. Я ненавижу ее, и она меня тоже! Знаю, что Борис, этот ублюдок, все ей доносит. Вот почему мы обязаны быть внимательными. Когда однажды ночью я застала его подслушивающим под моей дверью, я поняла, что нам рисковать нельзя.
— Да, ты права, Лили, — согласился Фредди. — Но если ты думаешь, что я могу на тебя смотреть, не имея возможности прикоснуться хоть пальцем, то ты сильно ошибаешься. Я сойду с ума, если не останусь с тобой один на один! — В его голосе зазвучали нотки страсти, от которых задрожал воздух. Он замолчал, чтобы через минуту добавить: — Позволь мне прийти сегодня ночью. Никто ничего не узнает.
— С ума сошел, — резко ответила маркиза. — Это был бы конец всему! Я абсолютно уверена, что это чудовище, Борис, спит с открытым окном, и, если он застигнет нас и расскажет об этом Владимиру, все наши планы провалятся с треском, мой дорогой Фредди. Ты ведь понимаешь, насколько я права.
— Я думаю, что куда более опасна княгиня, — осторожно заметил Фредди. — Она напоминает мне колдунью! Она подчиняет своим чарам любую женщину, к которой ее сын выказывает хоть какие-то симпатии. Поэтому будь осторожна.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ты слышала, что случилось с девушкой, с которой он был помолвлен?
— Что? — заинтересовалась маркиза.
— Ее нашли утонувшей. Не здесь, а на их вилле возле Монте-Карло.
— Не думаю, чтобы Владимир на самом деле замышлял что-то серьезное, — сказала маркиза. — Наверняка это была всего лишь мимолетная связь, облагороженная ни к чему не обязывающей помолвкой.
— Допустим, что так, — сказал Фредди. — Но в то же самое время танцовщица, которую он содержал, попала в очень неприятную историю. Как ее звали? Ольга, что ли?
— Ольга Конвероски, — напомнила маркиза.
— Да, именно. Помнится, я как-то видел ее на сцене. Она действительно производила впечатление, будто парит в воздухе.
— И что же с нею стряслось?
— Несчастный случай. В Санкт-Петербурге она выпала из окна и сломала шею. Об этом много писали в прессе, потому что незадолго до этого она произвела фурор в Париже. Ты наверняка читала рецензии на ее выступления.
— Не думаю, чтобы это меня тогда интересовало, — ответила маркиза. — Я еще не была знакома с Владимиром.
— Это уже дела минувшие, — заметил Фредди. — Спорю на последний пенс, что он уже готов был тебе объясниться.
— Я тоже так думала, — согласилась маркиза. — Ох, Фредди, что же мы будем делать, если у нас ничего не получится?
— Честно говоря, не знаю, — ответил Фредди. — Ситуация весьма непростая. Если я вернусь в Англию, судебные исполнители будут меня уже поджидать.
— Господи! — вскричала маркиза. — У меня для тебя кое-что есть! Вчера вечером Владимир дал мне тысячу франков, чтобы я могла поиграть. Я сказала ему, что потеряла деньги, и восемьсот оставила для тебя. Достань их из сумочки.
— Благодарю тебя, любимая! Они в самом деле крайне нужны мне. В обществе князя я и так не трачу ни пенса больше того, чем необходимо, но временами от этого просто не уйти. Иногда нужно кого-то угостить или же дать на чай.